Зенитные залпы

— Трудно приходится, — отвечал Ершов. — Пожары донимают. Но с высотных позиций не сходим. Будем стоять до последней возможности… Заводы-то надо беречь. Рядом с вами и наши «малютки» на тракторном действуют. Значит, вместе, сообща… — Ершов желает успехов «дальнобойным» соседям, обещает заехать к ним.

— И вот настал новый день после горячего двадцать третьего. Выдержав первый удар танкового клина, теперь, казалось, легче дышали зенитчики Германа. За ночь стрелковые части, отряды народного ополчения выдвинулись за окраины Спартановки и там заняли позиции.

Уцелевшие фашистские танки, бронетранспортеры расползались по оврагам, лощинам, как кроты вгрызаясь в землю. А на северном участке боевого порядка зенитного полка Германа, в районе Винновки, вот уже второй день не смолкала орудийная пальба. Там сражались батареи третьего зенитного дивизиона, которым командовал капитан Злоказов.

Связисткой в том дивизионе несколько месяцев служила Клавдия Труш. Затем ее, как говорили, «аса связи», перевели на полковой коммутатор. С третьим дивизионом, где у нее было много друзей, она поддерживала беспрерывную связь.

23 августа оттуда передавали, что ведут бой с самолетами, отбивают атаки пикировщиков. Перед вечером Злоказов доложил, что вступили в схватку с танками. Герман требовал: «Не пропустить танки к Волге!»

Затем телефон третьего дивизиона умолк. Связь поддерживали по радио. Из Винновки докладывали, что танки наседают. Враг, не считаясь с потерями, лезет и лезет. Но тут сигналы рации дивизиона угасли.

Второй день у Винновки гремит бой. Посланные штабом полка связные не вернулись. И только в середине дня двадцать четвертого стало известно о положении третьего дивизиона.

Второй день отбивали налеты пикировщиков и танковые атаки зенитные батареи. Виднелись всюду сгоревшие, покореженные танки, бронетранспортеры. Когда кончились снаряды, бойцы взялись за винтовки, гранаты. Долго шли рукопашные схватки.

Умолкли восьмая и девятая батареи, седьмая же, находившаяся ближе других к Винновке, продолжала бой. Раненый комбат Шурин, превозмогая боль, продолжал управлять огнем.

На седьмой батарее находился агитатор полка старший политрук Александр Белаев, русоволосый, светлоглазый общительный человек, он покорял зенитчиков своим оптимизмом и бесстрашием.

— Бей крепче фашистскую броню! — призывал он бойцов батареи. — Вот так им, гадам! — приговаривал он, видя, как загорались вражеские танки.

Помогая бойцам, Белаев подносил снаряды. Во втором расчете тяжело ранило заряжающего, и он заменил его. Вскоре осколок снаряда впился в ногу Белаеву.

На батарее вышла из строя последняя пушка. Лейтенант Шурин приказал занять круговую оборону. Зенитчики взялись за винтовки, автоматы, гранаты. Затем пустили в ход штыки, приклады, саперные лопаты.

— За мной, ребята, бей фрицев! — кричал Белаев, поднимая бойцов в рукопашную схватку. С недюжинной силой он колол фашистов штыком, бил прикладом. Так в рукопашной и погиб агитатор полка.

Под огнем оказывала помощь раненым седьмой батареи военфельдшер Рая Нарыжная. Когда гитлеровцы ворвались в Винновку и стали обшаривать дома, Раиса находилась в небольшом доме вместе с ранеными. Фашисты взломали дверь.

Раису пытали, а потом, изуродованную, застрелили. Мертвую бросили в баню и запретили местным жителям под угрозой расстрела хоронить.

Узнав обо всем этом, Герман встал из-за своего рабочего стола. Лицо его стало серым. Промолвил тихо, словно выдохнул:

— Винновка — это вторая Орловка…

Каждый, кто слышал эти слова, понял их смысл: и там и тут зенитчики стояли насмерть, Уцелевшие после боя с танками батареи были перемещены на новые рубежи с учетом изменившейся обстановки. Только вторая батарея осталась на прежних позициях — близ тракторного завода. Она располагалась ближе всех от КП полка, и Герман не ослаблял к ней внимания. Новицкий получил пополнение для расчетов, противотанковые ружья. Часто бывал на второй и Манухин. Вот он снова заглянул сюда.

— Привет «боевому форпосту»! — поздоровался он с Новицким. — Как тут у вас?

— Выполняем сложную операцию, — ответил командир батареи.

Сложной операцией Новицкий назвал формирование рот, взводов из прибывших в его распоряжение трехсот ополченцев — рабочих тракторного завода.

— Як вам на помощь! — рука Манухина легла на плечо Новицкого.

Они вместе составили из ополченцев роты, взводы. Командиры уже были утверждены.

Командиром одной из таких рот назначен Акопджанов. Лейтенант сразу же проверил, хорошо ли ополченцы знают стрелковое оружие. Особенно строгому экзамену подверг пулеметчиков. Сам он в училище зачет по знанию устройства «максима» сдал на отлично.

Под покровом темноты роты ополченцев заняли рубеж обороны. Он проходил невдалеке от батареи, пересекал дорогу, ведущую в северную часть города.

Ночью в самой большой землянке собрались зенитчики батареи. При свете керосиновой лампы Манухин читал листовку — обращение Военного совета фронта к бойцам и командирам — защитникам Сталинграда.