Зенитные залпы

Телефонистка Валя Горбунова вызвала Манухину КП полка. Но тут послышались настойчивые звонки с третьей батареи; ее орудия стояли у дороги, что вела в город, охраняя мост через балку. Взяв трубку телефона, Даховник заговорил первым:

— Комбат? Как обстановка?

— Комбат тяжело ранен, — донеслись взволнованные слова. — У телефона комиссар батареи Егупоз. Два орудия вышли из строя. Противник продолжает атаки…

Манухин слышал, что докладывали с третьей батареи, и тихо сказал Даховнику: «Передайте — командование батареей принять Егупову!»

— Политрук Егупов, вам приказано командовать батареей, — повелительным тоном сказал Даховник. — Оставшиеся орудия, гранаты, бутылки с горючей жидкостью — все используйте против танков. Держите мост во что бы то ни стало!

Телефонистка сообщила: на проводе Герман. Манухин передал командиру полка, что батареи стойко отражают атаки самолетов и танков. В свою очередь поинтересовался, что докладывают в штаб полка дивизионы. Узнал от Германа: связь с третьим и вторым дивизионами прервана. Пятый дивизион ведет бой с танками. Герман предложил Манухину выяснить, почему не стреляет тринадцатая батарея, которая находится недалеко от КП Даховника.

Положив трубку, Манухин вытер платком выступивший на загорелом, обветренном лице пот.

— Вот так воскресенье! — сказал он. — Тяжелая обстановка, Лука Иванович. Воюем не где-нибудь — у Волги! — Глаза Манухина расширились. — Ни на метр, ни на вершок не имеем права шагнуть назад!

— Не шагнем, — спокойным, уверенным тоном сказал Даховник. — Батареи дерутся, словно в землю вросли. И здесь мы приготовились неплохо, — показал он на брустверы окопов, траншей. — Не так просто нас столкнуть…

— Верю, Лука, — тепло, по-дружески промолвил Манухин. — Заеду еще к вам, а сейчас проскочу на тринадцатую…

Когда газик отошел метров на семьсот, послышался резкий свист. Нетрудно было понять, что это сирена пикировщика. И тут вблизи рвануло, ухнуло. Газик подскочил, опрокинулся набок. Манухин вывалился из машины, почувствовал боль от ушиба. Шофер сполз на землю и, стоя на коленях, рассматривал покореженный автомобиль.

— Ступай, браток, в полк да передай — пусть заберут машину. А я дальше пойду пешком. — Оставив машину, Манухин зашагал полевой дорогой. Видит, приближается боец в выгоревшей гимнастерке. Подошли друг к другу ближе.

— Откуда? — спросил Манухин сержанта, забинтованная рука у которого висела плетью. — Видать, с тринадцатой?

— Да, — тяжело вздохнул сержант. — Трудный бой выдержали. Командир и комиссар батареи погибли. Из бойцов с десяток осталось, да и то большинство раненые. Меня с донесением послали?…

Лицо Манухина нахмурилось. Он взглянул в ту сторону, где стояла тринадцатая батарея пятого дивизиона. Сквозь дымное облако, стлавшееся по земле, ничего нельзя было рассмотреть. Кое-где виднелись лишь черные приземистые коробки, от которых огромными шлейфами поднимался дым.

— А газик-то чей там лежит? Не ваш ли? — вдруг спросил сержант.

— Мой… — процедил Манухин, взглянув на перевернутую машину, и как-то сразу взволнованно насторожился, увидев странную картину: к пологому холму, где находился КП Даховника, поднимая тучи пыли, ползли танки,

— Ишь куда просочились… — глухо проговорил сержант.

— Там командный пункт первого дивизиона… — в голосе Манухина — обеспокоенность и тревога.

А с того пологого холма, где он недавно был, донеслись глухие выстрелы. Вспыхнули два костра, вздымая столбы дыма. И вдруг там начали рваться снаряды.

«Что же происходит?» — произнес Манухин и сразу определил, что снаряды летели со стороны второй батареи.

Утром этого августовского воскресного дня командир второй батареи Новицкий поднял расчеты по сигналу тревоги. Вели огонь по одиночным воздушным разведчикам. В середине дня на батарею обрушились пикировщики.

Один из «восемьдесят седьмых» сделал разворот и пошел отвесно на огневую, включив сирену. У Нади Соколовой, впервые видевшей такую цель, лоб покрылся испариной.

— Спокойнее, дочка, спокойнее, — ободрял Кулик-старший молодую наводчицу.

Надя взяла цель в перекрестие.

— Цель поймана!

Выстрел оказался точным. «Музыкант» на высоте четырехсот метров взорвался.

— Молодец, твоя работа! — хвалили наводчицу бойцы. А командир расчета, теребя усы, улыбался:

— Оце вдарила, куды твое дило!

На лице Новицкого улыбка: еще одна победа на счету батареи. Посмотрел вокруг. В степи за Спартановкой громыхала канонада, все сильнее и сильнее разгорался бой. Зазвонил телефон на КП. Говорил командир дивизиона.

— Я «Реечка!» — отозвалась дежурная телефонистка Земцова. Даховник нередко разговаривал с Леной Зем-цовой по телефону и узнавал ее, как только она произносила первое слово.

— Здравствуй, Леночка! Пригласи комбата!

Даховник предупредил Новицкого, что второй дивизион отражает атаки вражеских танков, и приказал быть ко всему готовым. Затем Даховник разговаривал с Сытником.