Зенитный угол

Ему уже не казалось странным, что приходится по спутниковому телефону общаться с незнакомой женщиной в Бетесде, штат Мэриленд, только ради того, чтобы переговорить с Икотой. Но американец знал по-русски не больше дюжины слов, зато был человеком практичным. Если он не мог потащить переводчицу за собой на поле боя, он ей просто позвонит.

– Мы так близко сошлись, милочка, и так быстро, – заметил Полковник. – Но, как понимаю, вскоре мы расстаёмся?

– Мне тоже жаль, но… такая работа, Алёшенька.

Икота расстегнул пятнистый рюкзак и вытащил оттуда изумительную снайперскую винтовку: сплошь углеволокно и глянцевый белый стеклопластик. Потом протявкал что-то в телефонную трубку.

Полковник снова приложил трубку к уху.

– Уйма всякой технической фигни про его большую пушку, – пояснила женщина. – Тебе это интересно? Переводить?

Икота явно был бывшим военным – у него остался взгляд солдата, – но официально считался гражданским консультантом. На памяти Полковника Икота впервые взялся за оружие: винтовку пятидесятого калибра западного спецпроизводства. С такими игрушками ходят изнеженные спецназовцы. Которым, в отличие от русских солдат в Чечне, не приходится каждый день валяться в грязи и крови, убивая мусульманских террористов.

– Красавица, только если тебе это интересно. Ты мне и скажи – хороша ли его ба-альшая пушка?

– В постели, что ли? В постели он ве-ли-ко-ле-пен, – спокойно отозвалась переводчица: американка, бесстыдная совершенно. Полковнику это очень нравилось. С непривычки.

– Накачанный парень и на лицо не урод, – согласился Полковник. – И зубы у твоего Икоты белые.

– Его фамилия не Икота, а Хикок. Майкл Хикок.

Полковник попробовал оба варианта на вкус: Икота, Хикок – какая, к чертям, разница? И кому какое дело, если они общаются только через переводчика? Странные вещи порой тревожат женщин.

– Он тебя хоть любит-то? – спросил Полковник. – Не один ли ему хрен?

– Любит? – грустно переспросила переводчица. – Да он не знает даже, что это такое. Только и слышу от него: «Счастливо оставаться». Зато покупает мне дешевое бельё с кружавчиками.

– Господи ты боже мой, как так вышло, что люди разучились любить? Куда катится мир? – промолвил Полковник, садясь на любимого конька. – А раз уж это последняя возможность с тобой поговорить, могу я попросить твоего мудрого совета по личному делу? Я должен решить, что делать с Наташкой.

– Не меня об этом спрашивать надо, Лёша. Несчастливая я.

– Если я оставлю Наталью здесь, «чехи» ее шлёпнут, потому что она со мной спала. Если отвезу ее домой в Питер, её убьют, потому что она «чёрная». Если мы оба останемся здесь, на Кавказе, рано или поздно нас убьют обоих. Я уже не говорю о моей жене! Ну и что прикажешь делать?

– Ладно, подскажу. Подкопи денег и делай ноги из страны. Моя мама переехала в Нью-Йорк в семьдесят восьмом. Так что она удрала из России, чтобы я, её единственная и любимая дочка, заводила теперь безнадежные интрижки с чокнутыми американскими наёмниками. – Мучительный вздох переводчицы донесся до ушей Полковника через полмира. – По крайней мере, «Исполнительные решения» пристроили меня на отличную должность. Медстраховка, стоматология, все дела. Липосакцию себе сделаю, вот.

Икота выхватил телефон у Полковника из рук.

– Теперь он хочет, чтобы ты заглянул в прицел большой винтовки, – сообщила женщина. – И злится, что ты так долго болтаешь со мной, а ему и слова не говоришь.

– Это потому, что ты умна и обаятельна. А он всего лишь опытный киллер. Может, перейдем к главному? Моя Наталья – единственная счастливая женщина в Чечне. Правда-правда. Есть что-то несказанно сладкое в том, чтобы отдаться злейшему врагу… Наташа святая женщина, такая тихая… я в ней словно растворяюсь… просто беда какая-то… Я на неё кричал раньше, бесился сдуру… Я её так люблю, что даже пить бросил…

Икота нетерпеливо ткнул пальцем в огромную винтовку. Полковник устало встал на четвереньки и покорно приник к черному резиновому наглазнику прицела.

С очками ночного видения он сталкивался раньше – ими пользовалась «Альфа». Но с такой штуковиной – никогда. Это было что-то фантастическое. Взгляд сквозь этот прицел пронизывал кавказские сумерки, будто совиный.

Икота рявкнул что-то своей обиженной американской любовнице. Его спонсоры отправили Икоту в Чечню с огромным запасом военных игрушек и без всякого знания иностранных языков. В дикие горы Кавказа он подался всего лишь с тремя игрушечными самолётиками-роботами, шестью видеокамерами, сотней хрупких анемометров, спутниковыми телефонами, солнечными батареями, ударостойким компьютером в стальном корпусе камуфляжной расцветки… а также толстой стопкой банкнот и тугой папкой с документами за подписями всевозможных олигархов и высоких чинов. «Тюмень-нефтегаз» и «Коноко-Филипс», «ЛУКойл» и «Эксон-Мобайл», «Сибнефть», «Халибертон» и «Шеврон-Тексако». В бумагах Икоты многократно мелькала подпись министра энергетики Игоря Юсуфова. Алексей Кузнецов, Томас Дефанти, Михаил Ходорковский. И даже разрешение на ввоз за подписью не кого-нибудь, а Владимира Путина.