Зерг по имени Маша

Маша и Мефисто обернулись на голос спросившего. Это был Габриэль, что называется при крылышках, и застал он их в не совсем приличном виде. У Маши всё ещё расползалось кровавое пятно на груди, а у Мефисто из живота торчал краешек кишок.

— Приведите себя в порядок. А то смотреть противно, — сказал Габриэль и сморщил нос от отвращения.

— Привет, друг, какими судьбами к нам? — спросил Мефисто.

— Я по её душу, — кивнул он на Машу, — пришло время.

Услышав это, Маша даже слегка покраснела. Она вообще изрядно робела в присутствии Габриэль, к Мефисто она привыкла как к родственнику, потому что провела рядом с ним почти год, а ангела не видела с того момента, как оказалась в небесной канцелярии.

— Уже? Но она ещё не готова, — возмутился Мефисто.

— Не нам решать, друг, — Габриель склонил голову, соглашаясь со словами Мефисто, но приказ есть приказ. — К жизни никогда нельзя быть готовым.

— Это возмутительно, я буду жаловаться в …

— Не надо, — Маша положила руку на плечо Мефисто, целый год он держал свои чувства в узде, ученица стала ему по-своему дорога, и сейчас панцирь старого рыцаря дал трещину. — Я готова.

— Прощайтесь. И друг, оставь нас наедине.

Маша и Мефисто по-отечески обнялись.

— Он прав, — зашептал Мефисто на ухо Маше, — как бы я тебя ни готовил, всё равно нельзя быть готовым ко всему.

— Мы ещё встретимся?

— Да. Но я уже буду не я, и ты уже будешь не ты, — Мефисто не стал размыкать объятий, а просто исчез, вот он есть, а вот Маша обнимает пустоту.

Девушка вопросительно посмотрела на ангела.

— Он велел передать тебе это, — Габриэль сунул в складки балахона руку, извлёк оттуда планшет и передал Маше.

Она включила его, и на экране высветилась надпись «Прошло 13 месяцев, уже месяц как он должен умереть». Надпись потухла, а на экране появилась фотография Ивана Барсукова.

«Мой милый», — подумала Маша, нежно гладя изображение несостоявшегося жениха по контуру лица.

За этот год он очень сильно изменился. Исчезла какая-то несерьёзность и бесшабашное веселье во взгляде. Теперь на неё смотрел молодой мужчина, и парнем его назвать ну никак не получалось. Серьёзный взгляд карих глаз смотрел насквозь, брови слегка сведены, на лбу шрам от ДТП, а под глазами маленькие морщинки. Видимо, Иван тяжело пережил потерю невесты. Фотография потухла, и видео само запустилось. Иван бежал в группе других мужчин, одетых в одинаковую одежду, камуфляжные штаны и зелёная майка. Картинка поменялась, теперь Иван подтягивался на турнике, потом отрабатывал приёмы борьбы, потом записывал какие-то лекции.

— Он что, в армии? — проговорила мысли вслух Маша.

— Военное училище, спец подразделение, — ответил ей Габриэль, — видишь на воротнике эмблему?

— Я совершила сделку с Эдемом чтобы он не стал убийцей-неудачником, теперь он учится убивать профессионально.

— Не драматизируй, ты совершила сделку, чтобы он был остался в живых и как видишь, он жив. А что касается выбора смертных, то тут даже боги не всесильны.

— Спасибо, что дал на него посмотреть, — Маша протянула планшет ангелу.

— Благодари Эдема, — Габриэль забрал планшет и сунул его обратно в складки одежды. — Пойдём, я провожу тебя к водовороту душ.

Прямо посреди леса, в котором они находились, материализовался дверной проём. Также без спецэффектов, вот его нет, а вот он есть. Внутри был тот самый холл, в который он привёл её, когда она умерла, только теперь он был пуст. На этот раз она вошла первой. Следом за ней прошёл Габриэль и повёл её к одной ему ведомой двери.

— Скажи, он сказал тебе, кем хочет тебя возродить?

— Нет. Он сказал только, что это знакомая мне вселенная и что есть проблемы с телом. А разве ты не знаешь, в кого?

— Я знаю, но мне велено не говорить с тобой об этом.

— Тогда почему мы говорим?

— Тут они нас не услышат.

— Тогда скажи мне, в кого?

— Если я нарушу его волю, он об этом узнает и будет недоволен.

— Я думала мёртвым бояться нечего.

— Всегда есть чего бояться, дитя.

— Ты называл меня так при первой встрече. Почему?

— Ты разумная душа в первом поколении. Очень молодая, поэтому дитя.

— А, вот как. Понятно. Скажи, почему ты боишься Эдема? Он опасен?

— Для меня нет. Для тебя — да.

— Объясни.

— Эдем, он светлый бог, но он бог порядка. Для таких богов всё едино, добро, зло, тьма, свет. Он выше этих понятий. Но его принадлежность к порядку склоняет его натуру к интригам. И ему очень не нравится, когда кто-то портит его игру.

— Так что, я его игрушка?

— Все мы игрушки богов, а ты фигура на его шахматной доске. Эдем — это добро, но ради добра в его понимании он готов пожертвовать даже половиной всех шахмат.

— Ты специально тянешь время, чтобы мы могли поговорить?

— Ты поняла?

— Тут нет расстояния, и если бы ты хотел привести меня к месту сразу, то открыл бы дверь прямо из отстойника.

— Это так, — Габриэль остановился и толкнул ближайшую к нему дверь. За ней был космос и узкий мостик, обрывающийся в десятке метров от входа. — Мы пришли.