Зеркала и галактики (СИ)

Они обшарили дом, однако не обнаружили больше ни одной гадины. К счастью. От вида мертвой змеи с Леной сделалась истерика, а Борис не позволил Майку отхлестать ее по щекам, и в доме раздавались крики и рыдания. Тамара заперлась у себя, и на просьбы открыть вопила, что не даст змеям лезть к ней через порог. Мишель, с залегшими у рта горькими складками, дежурила возле Урсулы.

– Эл, – в конце концов воззвал Майк, – шел бы ты спать. Я уже сам с ног валюсь.

Элан потер лоб рукой в перчатке, пошатнулся, оперся о стену. Он не спал уже двое суток; а в них вместились пьяный овраг, Крокодав и Урсула.

– Иди, иди, – погнал его Майк, – ты нам нужен здоровый и бодрый. У мадам Крокодав посидим мы с Мишель. По очереди, – он не удержался и зевнул. – Эл, коли Приют утром взбесится, а с ним взбесишься и ты тоже…

– Если Урсула придет в сознание, разбуди. – Элан побрел к себе.

Версан зашел в комнату Крокодавов. Съежившаяся в кресле Мишель встрепенулась.

– Майк, – она потянулась к нему, взгляд затосковал. – Мы можем чем-нибудь помочь?

Он посмотрел на амазонку, на виднеющиеся из-под век белки закатившихся глаз.

– Боюсь, что нет. – Майк уселся на подлокотник рядом с Мишель, провел ладонью ей по волосам. – Идите отдыхать; завтра будет трудный день.

– У нас все дни нелегкие. Я… – ее вдруг затрясло.

– Будь мы в дороге, – начал версан раздумчиво, – я бы предложил вам винных ягод; но стационарно их есть нельзя. – Мишель подняла глаза, и он продолжил: – Не будь наш тигреро демоном, я бы посоветовал вам отправиться к нему и утешиться его ласками. – У Мишель порозовели щеки; Майк сделал вид, будто не замечает. – Однако же Эл не пустит вас на порог, дабы не оскандалиться, грохнувшись в обморок. Поэтому все, что могу предложить, – поплачьте немного. Знаете, зачем люди плачут?

– Оставьте. И без того плохо.

– Я серьезно. Будете слушать?

– Майк, ну, постыдились бы! – вспылила Мишель. – В комнате, где лежит мертвый человек и умирает… – версана осеклась.

Он снова погладил ее по волосам.

– Поругайтесь на меня. Покричите. Мишель, в конце концов наступает предел, когда больше нельзя загонять переживания вглубь. Они сжигают человека, истощают, сводят с ума… Знаете, куда бьют все эти смерти? – Майк указал на охотника и Урсулу. – Нам с вами в голову, в кору мозга. А клетки коры – создания нежные, хрупкие; получат слишком мощные импульсы – и могут скопытиться. Чтобы их защитить, в коре создается новый очаг возбуждения, так сказать, конкурент, и тогда два очага гасят друг друга. Конкурентом может быть боль – заметили, с какой охотой я раздаю оплеухи? Можно губы кусать; или биться лбом о стену, тоже хорошо помогает.

– А слезы?

– Если они эстетично текут по щекам, проку меньше. А вот когда краснеет нос и открывается насморк – самое то. Слезы попадают на соответствующие рецепторы в носовой полости и создают собственный мощный очаг возбуждения в коре мозга. Этот очаг отводит от других клеток опасность перенапряжения, бережет человека от срыва. – Майк наклонился, потерся щекой о шелковистые кудри Мишель. – Ступайте-ка, девушка, отдыхать.

Она недоуменно поморгала.

– Очаг возбуждения. Носовая полость. Рецепторы. Где вы набрались такой премудрости?

– Слеток однажды рассказывал, я и запомнил. Вы пойдете спать или как?

– Иду. Спасибо вам. – Мишель поднялась на ноги, с нежностью коснулась губами его щеки. – Если что, сразу будите. – Она вышла.

Майк уселся на ее место, откинул голову. Надо выжить. Для начала – расслабиться, сбросить напряжение, потому что если сдадут нервы и у тигреро, и у него, Майка, тогда всему конец. Плакать, вопреки собственным советам, он не собирался, а твердо решил замириться с Тамарой. Колдунья наверняка уже затосковала; да и вообще, сколько можно заниматься Эланом? Давно пора посвятиться пылкой и упоительной Тамаре. Вот бы здорово проснуться поутру – а она рядом…

– Майк.

Он вскинулся. Урсула очнулась и смотрела на него слезящимися глазами-щелками. Версан вскочил, схватился за диагностер, приложил щуп ей к запястью. И опешил: прибор сообщал, что состояние ухудшилось, срочно нужна сыворотка и стимуляторы. Майк мизинцем понажимал клавиши на крошечной клавиатуре: необходимых лекарств нет. Получил рекомендацию: вызвать реанимационную бригаду.

– Майк… – Шепот Урсулы был еле слышен, губы едва шевелились. – Что… со мной?

– Змея заползла. Их тут целое море.

– Больно очень… – Из глаз выкатились две мутные слезы.

Версан взялся за аптечку. Пузырек для поверхностной анестезии и несколько шприц-тюбиков местного анестетика. Это все годится при ожогах, переломах, вывихах. Урсуле требуется другое.

Распахнулась дверь, и влетел полуодетый Элан, кинулся к амазонке.

– Погляди, – Майк повернул к нему экран прибора.

У тигреро побелели губы.

– Урсула, – позвал он.

Она всхлипнула.

– Эл… отпоешь нас… Так больно…

Майк едва разобрал ее невнятный шепот. Урсула вдруг забилась, как в конвульсиях, рукой зажала рот, и из-под ладони донесся глухой короткий вой.

Элан приложил щуп ей к шее, велел Майку: