Зеркала и лица Северный Ветер (СИ)

Они подписали ей смертный приговор? Ну что ж? Очень даже возможно, что она, Лили, сегодня умрёт, но изнасиловать себя не позволит. Пока она, Лили Эванс, жива, у ненавистного змеёныша ничего не получится.

Розье снова оскалился в угрожающей усмешке, похожей на окал черепа на Весёлом Роджере.

- Я сделаю тебя своей шлюшкой, Эванс, - пообещал он. - Буду потом рассказывать Поттеру, как тебя поимел.

- Мечтать не вредно, - огрызнулась она.

Розье попытался схватить Лили, явно рассчитывая на то, что она станет увёртываться. Но Лили вместо этого обманчиво легко поддалась вперёд, с тем, чтобы через секунду изо всех сил ударить коленом ему в пах.

Зарычав от боли и ярости, слизеринец согнулся пополам, невольно выпуская девушку из рук.

Лили отскочила, судорожно пытаясь отыскать взглядом хоть что-то, что можно использовать для самообороны. Но как назло, ничего не было. Металла много, но он весь прикручен и привинчен к полу.

Розье набросился на Лили уже всерьёз, сгребая в охапку и стараясь повалить на пол.

Лили завизжала и принялась орудовать единственным, что у неё оставалось - ногтями и зубами. Пальцы впивались в ненавистное лицо, полосуя и оставляя после себя на коже рваные царапины. Лили изворачивалась, как кошка, лупила ногами и руками куда ни попадя. Она напрочь забыла о всяком достоинстве, превратившись в разъярённого зверька.

Не ожидавший такого отпора, Розье в первый момент опешил, и Лили даже показалась на мгновение, что он отступится. Но только на мгновение.

Разъяренный не меньше, если не больше неё, слизеринец схватил девушку за волосы и ударил головой об стену. Лили едва не рухнула на колени, оглушённая ударом, но все-таки смогла удержаться на ногах, опираясь на руки.

Следующий удар пришёлся ей коленом по животу. После такого устоять уже не получалось и Лили рухнула на четвереньки.

Смутно припомнились глупые женские романы о красавцах-насильниках, в объятиях которых тело неожиданно изменяла героиням. В романахх всё заканчивалось бурным и страстным сексом.

Лили тело тоже изменило, но не от удовольствия, а от боли. Разум и воля её были крепки, но вот плоть уступала противнику в силе, что, проклятье, грозило ей неминуемым поражением, далёким от любого намека на удовольствие - бесконечным унижением и осквернением.

Почти теряя сознание, из последних сил Лили руками захватила горсть пыли, песка или раскрошенного щебня, щедро покрывающих каменные плиты и сыпанула этой дрянью прямо в ненавистные, наглые очи, как только Розье склонился над ней. Потом, сцепив руки в замок, из всех оставшихся сил ударила его снизу - вверх, заставляя пошатнуться и утратить равновесие. Как только Розье согнулся, пришла уже её очередь бить коленом прямо в ненавистное лицо, сбивая с ног.

Оседлав его, словно наездница, Лили принялась с силой бить его головой о каменные плиты, дергая за волосы.

Но торжествовала она не долго. Розье ударил кулаком в лицо, уже не умиряя собственной силы, бил так, как он ударил бы мужчину.

В последний момент Лили постаралась увернуться. Удар пришёл ей не в переносицу, как слизеринец, видимо, рассчитывал, а вскользь, в скулу. Но и этого хватило, чтобы заставить хрупкую девушку повалиться на пол, словно куль с мукой.

Лили почувствовала, как Розье наваливается на неё всем телом и отчаянно закричала, пытаясь сбросить насильника с себя.

Он был сильнее.

Она проиграла.

Его руки держали её руки над головой, коленями он раздвигал её ноги, почти распиная, пригвоздив её тело собственным телом у полу. Ни руками, ни ногами двинуть Лили уже не могла.

Но у неё оставались зубы. И она со всей силы вонзила их ему в щеку.

Последующие удары были уже прямыми и оглушающими. Её голова моталась, как у тряпичной куклы. Боль одновременно вспыхивали на лице и в затылке.

'Он сейчас меня убьёт', - отстранённо, как о ком-то другом, подумала Лили.

И провалилась в темноту.

***

Лили пришла в себя от ощущения, что в лицо ей веет теплый ветерок, от которого боль угасает, затихает, уходит.

Какое-то время она просто наслаждалась этим.

Потом начала прислушиваться к звучащим в комнате голосам.

- Эван! Ты что творишь, мать твою?!...

- Оставь, Блэк! Не вмешивайся не в своё дело, или я за себя не отвечаю!

- Судя по тому, что я вижу, ты не за что не способен отвечать. Посмотри, что ты наделал?

- Какая разница? Какая разница, Блэк? Она же всё равно смертница! Не имеет значения, что я с ней сделал, или, точнее, что хотел сделать! После того, как мы с ней закончим, никто уже ничего никогда не узнает!

- Я знаю. И вряд ли смогу забыть, на что ты способен, Эван.

- Я начинаю склоняться к мысли, Регулус, что твой шизанутый гриффиндорец-братец прав - ты ни на что не годен! Ты безнадёжен.

- Мой братец несколько иное имел ввиду, - с сарказмом прозвучало в ответ. - Эван, Тёмный Лорд, которому мы служим, говорил, что в случае необходимости магглов можно уничтожить. Но он не говорил, что их необходимо уничтожать поголовно, а перед смертью мучить, и уж тем более - насиловать. Не понимаю, не могу понять, что хорошего в пытках? Как это может нравиться? Что у вас с Беллой с головой творится?!