Зеркала и лица: Солнечный Зайчик (СИ)

– Ты знаешь, Кэтрин, что я скорее забуду самого себя, чем тебя! Разве не довольно для твоего бестолкового самолюбия, что когда ты обретешь покой, я буду корчиться в муках ада? Ты даешь мне понять, какой ты была жестокой. Жестокой и лживой. Ты меня любила. Так какое право ты имела оставить меня? Ради твоей жалкой склонности к Линтону? Когда и бедствия, и унижения, и смерть – ничто не в силах было разлучить нас, ты это сделала по доброй воле! Не я разбил твоё сердце – ты разбила его сама. А разбив его, разбила и мое. Тем хуже для меня, что я крепкий. О Боже! Хотела бы ты жить, когда душа твоя в могиле?!»…

***

Лили по много раз перечитывала эти строки. Читала и не могла начитаться. Трагические образы вставали перед глазами, чаруя. Лили отчаянно завидовала Кэтрин. Огненной Кэтрин Эштон, которую беззаветно любил дикий зверь без роду и племени.

Она примеряла на себя эту роль бесконечно. И была готова согласиться с Петунией – раньше она ничего не знала о Любви! Зато теперь она знает, что такое Настоящая Любовь. Это когда вместе – до гроба!

И за гробом.

***

«Мне снились в жизни сны, – говорила Кэтрин Нелли Дин. – Сны, которые оставались потом со мной навсегда. Они входили в меня постепенно, пронизывали насквозь, как смешивается вода с вином, и меняли цвет моих мыслей. Если бы я попала в рай, Нелли, я была бы там бесконечно несчастна…

Лили чувствовала, что, как и Кэтрин, была бы несчастна в Раю.

«Я не могу этого выразить, но, конечно, и у тебя, и у каждого есть ощущение, что наше «я» существует не только в нас самих. Что проку было бы создавать меня, если бы я вся целиком была здесь?

Если все сгинет, а Хитклиф останется – я не исчезну из бытия. Если же все прочее останется, а он сгинет, Вселенная обратится для меня в нечто огромное и чужое, и я уже больше не буду её частью…».

– Спасибо, Туни, – поблагодарила Лили, когда несколько раз прочла книгу от корки до корки. – Это просто волшебно!

– Понравилось?

– Какое счастье быть любимой так, как любили Кэтрин!

– Настоящие мужчины так не любят. Так не бывает. Это просто книга.

– У меня будет! – страстно заявила Лили. – Я обязательно найду своего Хиклифа и…

– И умру на заре, – насмешливо блеснула глазами Петуния. – Уж если бы пришлось выбирать себе персонажа по душе, я хотела бы исполнить роль Нелли Дин. Пусть звезд с неба не хватает, зато она умная и рассудительная. Да! Ещё и жила долго.

– Это скучно!

– Лили, – тоном «рассудительной особы» заявила Петуния. – Нужно учиться различать сны и реальность. В реальном мире Хитклифов не бывает. Вот мистеров Тобиасов Снейпов – хоть пруд пруди.

– Да ну тебя! – разозлилась Лили. – Я думала, книга тебе нравится.

– Лил! Мне книга нравится. Но я не стану тратить время на то, чтобы ловить солнечных зайчиков.

– Чудесно! Мне больше достанется!

– Ну, ну. Лови, лови…

– И поймаю!

***

Лили не оставляло ощущение того, что в её жизнь вот–вот ворвется нечто, что навсегда все изменит. Все вокруг готово было зазвучать волшебной мелодией. В печальном, возвышенном ритме кружились золотистые листья, осыпаясь на траву. Листья клёна, дуба, платана и каштана, с красноватыми прожилками, яркие–яркие, мягко вальсировали в воздухе.

Парк наполнял горьковатый запах осенних костров. Тонкий аромат вился, поднимаясь к ясному небу. Погода стояла удивительно ясная для середины октября.

Бросив портфель прямо на землю, Лили стремглав неслась к качелям и отталкивалась от земли, будто надевала крылья. Она взлетала выше и выше; сердце замирало от горечи и предчувствия чего–то… чего–то волшебного. Вместо того чтобы опуститься на сидение, она вставала в полный рост и с каждым взмахом все смелее и смелее отталкивалась от воздуха, взмывая в небо, – туда, в чистую густую голубизну.