Зеркала Рая (СИ)

- Красиво, - произнес Юра Белецкий. Он сидел сбоку, сзади, в соседнем ряду пассажирских кресел и смотрел в иллюминатор на Ио. Мы уже чуть удалились от спутника, разделенного на желтоватую и черно - серую половину, с редкими рыжими росчерками выходов на поверхность лавы и кровавыми кляксами активных вулканов. Огненный фонтан Амирани, пока затмевал всех. Даже когда мы удалимся достаточно далеко, что бы тень Ио на Юпитере и сам спутник четко разделятся, он все еще будет виден. Я же не видел Амирани, не видел Ио, не видел Юпитера. Я смотрел только на Юру. Возможно это новое поколение аурела, возможно это очень качественная матрица личности, может это вообще новый вид аватара. Но я не чувствовал никакого эффекта присутствия, это и был Юра Белецкий. Он абсолютно не изменился, хотя конечно прошло всего несколько лет, и вряд ли аурел стал бы учитывать возрастной баланс, при таком ничтожном сроке. Но я смотрел и вновь чувствовал радость, страх, зависть, горечь, и обиду. И наверное немного, чуть, в самой глубине души сожаление. Да, самому себе признаться было не стыдно. Я завидовал ему. Его внешности, уму, удачливости, успеху у женщин и стремительной карьере. Да, в общем - то, и было чему завидовать. Сероглазый блондин под два метра ростом, с фигурой атлета - олимпийца. Наверняка его родители, воспользовались программой генетического картирования, небедные и социально значимые люди, они могли себе это позволить. Тогда, на заре распространения генетических программ не эволюционных изменений, такое разрешалось только элите человеческой цивилизации. В целях оздоровления и улучшения генетического фонда. Его отец, был известным конструктором, систем жизнеобеспечения лунных модулей, мать занимала немалый пост в одном из комитетов ООП. Возможно, это было результатом генетического подбора, может просто результатом воспитания и благотворной среды, но Юра Белецкий, вырос не бесталанным мальчиком. Свой курс в Новосибирском Государственном Университете, который одновременно с ним закончили два будущих нобелевских лауреата, он закончил одним из лучших. Да и по работе, он был удачлив. Конечно, ему не пришлось, тащиться с самых низов, тянуть лейтенантскую лямку из какой ни - будь глухой, заштатной дыры. Шанс, выбраться из которой, может представиться только один на миллион, в виде случайного пиратского рейдера, который приходиться брать штурмом, заливая потоками крови. Не для таких передряг, мажорного Юру, готовили родители. Хотя, не думаю, что они готовили его для карьеры в КомКоне, скорее всего это его юношеский взбрык. Но, тем не менее, он втянулся, и, в общем - то, оказался на своем месте, хотя у меня, да и некоторых коллег, вызывало легкое презрение, его умение выстроить карьеру на тщательном вылизывании нужных задниц. Впрочем, этому высокому искусству, нужно уметь еще научиться, или поиметь большой опыт, что не каждому дано. Юра Белецкий начал карьеру на несколько лет позже меня, а в званиях и должностях мы были, равных. Впрочем, это было действительно заслужено, Юра был не просто умен и образован, он был аналитиком от Бога. По количеству закрытых им дел, немногие инспектора могли с ним поспорить. А женщины. Я чуть скрипнул зубами. Наверно, в словах Жасмин, о том, что в зависти к нему я делаю себя неполноценным, есть доля правды. "Ты хочешь стать им, не замечая, как он хочет стать тобой", сказала она в сердцах, когда у нас еще не все было плохо. Или так не правильно? Правильно сказать, когда у нас все было хорошо? А когда это было?

Я смотрел на Юрия Белецкого и думал, что глупо говорить, что он изменился, тем более я видел его за несколько дней до смерти. Но все же что - то в нем было, неуловимо - чужеродное, словно он действительно переродился и вернулся с того света. Собственно это и было главной проблемой всех идентичных копий личности посмертных аватаров. Не разделяя себя с реальным образом, большинство из них не всегда адекватно воспринимали собственную смерть. Лишь две вещи успокаивали меня. Легкий, едва заметный шрам, от правой скулы до виска, который Юра, не удалял, подозреваю из чистого пижонства. Только глубоко кабинетные работники, далекие от действительно опасных, полевых операций, могут ценить такие отметины на лице. Нервничая или задумавшись, Юрий рефлекторно любил почесывать этот шрам, до красноты. Он удалил его за полгода до смерти, сразу после событий на Европе. И еще его слова, повторившие слово в слово, приветствие Гальяра, говорили мне о том, что это все - таки производное моего аурела. А Юра Белецкий между тем рассматривал меня.

- Ну, здравствуй Виктор, - произнес, наконец, он, - хреново выглядишь. Не могу сказать, что рад видеть тебя, потому что это по - видимому означает, что я мертв.