Зеркала судьбы. Скитальцы

Лэй, не раздумывая, побежал следом. Теперь и ему изменило эльфийское изящество и осторожность — не до того было. С шумом, словно два кабана, мы ломились сквозь кусты, прорубали мечами дорогу через переплетение ветвей, карабкались по буреломам, рискуя свернуть себе шеи, скатывались кубарем по склонам оврагов. Но ятуны догоняли. По скорости и выносливости эти твари превосходили и разумных, и всех зверей Вирла. Победный вой и рычание приближались. Эльф на бегу сотворил два больших огненных шара, обернулся и бросил в тварей, вырвавшихся вперед и почти наступавших нам на пятки. Ятуны увернулись, и стремительное пламя врезалось в стволы деревьев, быстро побежало вверх, охватило ветви, превратив в пылающие факелы. Оно быстро распространялось, перекидывалось с дерева на дерево, и вскоре за нашими спинами встала огненная стена.

Мы выбежали на большую поляну, и Лэй остановился, переводя дыхание.

— Вперед! — я дернула эльфа за руку.

— Бесполезно, — выдохнул мальчишка. — Они повсюду.

Со всех сторон на поляну выходили ятуны. Их было не меньше сотни. Окружив нас, твари медленно сжимали кольцо. Мы встали спина к спине, готовясь защищаться до последнего.

— На всякий случай прощай, Мара, — проговорил Лэй, — ты хороший друг.

— Прощай, эльф. Встретимся в Альгебаре…

У меня не было сомнений: нам не справиться вдвоем. А если и свершится чудо, нас, израненных и уставших, пожрет огонь.

Кольцо делалось все уже, до меня уже доносилась вонь из пастей ятунов. Я приготовилась подороже продать свою жизнь, как вдруг что-то произошло. Пламя, подбиравшееся все ближе, мгновенно погасло. Лес погрузился в темноту, но лишь на мгновение. Тут же на поляну прямо с черного неба упал широкий луч нежного розоватого света. По-щенячьи заскулив, прижав к голове острые уши, ятуны съежились и припали к земле.

— Что за мортовщина? — изумленно вопросил Лэй.

Я молча ткнула его в бок. Странный свет сгустился, потемнел, и из него соткалась высокая черная фигура.

Лэй

Постепенно тьма рассеялась, и перед нами предстала высокая, стройная ольда, одетая в легкое голубое платье. Она была босая, будто не чувствовала исходящего от земли холода. Женщина молча смотрела на нас с оркой. Красные глаза, бледная кожа, белые волосы и брови — обычная представительница своей расы. Ее отличал только высокий рост: ольда, пожалуй, была даже немного выше Мары.

От стаи отделился особенно крупный, покрытый шрамами ятун — вожак. Медленно, поскуливая, словно нашкодивший щенок, на брюхе подполз к ольде и осторожно лизнул ее руку. Переведя взгляд на зверя, она снисходительно потрепала его по голове. Издав странный звук, отдаленно похожий на кошачье урчание, тварь так же на брюхе отползла к своей стае. Спустя мгновение все ятуны скрылись в лесу.

— Не нравится мне это, — тихо сказала орка.

— Опусти оружие и улыбайся, Мара — прошипел я, когда ольда снова обратила на нас внимание, и растянул губы в самой милой улыбке, на какую только был способен.

— Это еще зачем? — шепотом возмутилась орка.

— Если нас не убили сразу, значит, есть шанс остаться в живых. Единственный. Нужно показать ольде, что мы мирные путники, и нас не следует опасаться. Улыбайся же, морт тебя дери!

Не задавая лишних вопросов, Мара попыталась изобразить улыбку. Получилось не особо удачно: похоже на оскал зверя, изготовившегося к прыжку.

— Лучше уж перестань, зеленая. А то наша спасительница может подумать, что ты собираешься ее сожрать.

Пропустив колкость мимо ушей, орка перестала скалиться.

Налюбовавшись нами, ольда отвернулась и медленно пошла в глубь леса, сделав знак следовать за ней.

Осознавая, что другого выхода у нас нет, иначе попадем в лапы ятунов, мы молча двинулись за нашей спасительницей. На ходу я перевязал рану орки, несмотря на недовольство — мол, сейчас время неподходящее.

Шли недолго, вскоре деревья расступились, и мы оказались на большой светлой поляне, посреди которой возвышался трехэтажный особняк, сложенный из белого камня. Земля вокруг дома была покрыта молодой травой, колышущейся от легкого ветерка. На краю поляны раскинулся небольшой пруд с прозрачной и чистой водой, по поверхности которого лениво скользили дикие утки.

Не обращая внимания на наше удивление, ольда скрылась внутри особняка. Немного поглазев на открывшийся вид, мы последовали за хозяйкой.

— Что-то здесь не так, — пробормотала Мара, когда мы проходили мимо пруда.

— Не чувствую здесь жизни. Птицы, трава и рыба в пруду — иллюзия, — заметил я.

Орка ничего не ответила, лишь крепче сжала рукоять фламберга.