Зеркальная игра

Мороз пробежал у меня по коже.

— Я сказал ей, что знаю вас только под этим именем,— продолжал Торчи, потирая руку.— Тогда она спросила, не слышал ли я когда-нибудь фамилию Чизхем.

Это был конец! Ей было все известно. И это определенно была единственная причина, почему она связалась со мной.

— Ты чудесный друг, Торчи,— хрипло сказал я.— Я всегда знал, что на тебя можно положиться.

Он смущенно посмотрел на меня.

— Но ведь она же любит вас, синьор Дэвид. К чему же ей причинять вам зло?

— Ах, пошел ты к черту! — крикнул я и повернулся к двери.

— Выпейте виски, синьор Дэвид,— виновато предложил Торчи.— Ну, хотя бы только для того, чтобы доказать, что мы с вами не враги.

— Мы не враги, но и не друзья, Торчи.

Я открыл задвижку на двери и вышел. Теперь я понимал, что Лауре достаточно только поднять трубку и сообщить полиции, где меня можно найти. В любой момент, как только ей заблагорассудится, она может освободиться от меня.

Я теперь был полностью в ее руках.

Голова у меня раскалывалась от боли. Я обхватил ее руками и, шатаясь, пошел прочь от дома Торчи.

Глава 6

«Я сказал ей, что вы дезертировали...» — эти слова, произнесенные Торчи, не переставая, звенели у меня в ушах.

Я слишком хорошо помнил, как началась та злополучная история.

Как-то днем в Рено я купался в море вместе с двумя другими сержантами, когда на берегу появился лейтенант Роулинс и подозвал меня. Роулинс был славный малый, высокий и стройный. Он всегда не прочь пошутить.

— Мне очень жаль отвлекать вас, сержант,— с усмешкой сказал он,— но вы мне нужны. Оденьтесь, вас вызывают в штаб.

Пока я одевался, Роулинс закурил сигарету.

— Вы ведь говорите по-итальянски, не так ли? — спросил он.

— Да, сэр.

— Хорошо?

— Я вырос во Флоренции, мой отец был художником. Когда умер его брат, отец по завещанию получил немного денег и дом в Калифорнии и мы переехали в Америку. Но язык я не забыл.

Лейтенант кивнул.

— Вы хорошо знаете Флоренцию?

— Я прожил там два года, изучая архитектуру.

— А как насчет Рима и Венеции?

— Их я тоже знаю. Но к чему все эти расспросы?

Он отшвырнул сигарету.

— Машину водить умеете?

— Да.

— Готовы ли вы взять на себя обязанности гида во время нашего путешествия? Вам придется молниеносно давать ответ на любой вопрос, касающийся искусства или истории.

— Это я смогу,— ответил я, с любопытством ожидая продолжения.

— Ну что ж, вот и прекрасно. Тогда мы остановимся на вас,— сказал Роулинс.

— А в чем все же дело, лейтенант?

— Вы прикомандировываетесь к генералу Костейну на время его отдыха во Флоренции. Отъезд завтра утром.

Я удивленно посмотрел на лейтенанта.

— Что это, разве генерал потерял вкус к военной службе?

Роулинс подавил улыбку.

— Он в отпуске, сержант. И смотрите, чтобы он не услышал от вас подобных вопросов, потому что он настоящий дьявол. Если бы я мог, я не дал бы ему ни вас, ни одного из моих людей. Но в штабе, к сожалению, известно ваше прошлое, и генерал затребовал именно вас.

— А что он собой представляет?

— Я же вам сказал — настоящий дьявол. Он имеет свои представления о том, как должен выглядеть и вести себя настоящий солдат. Вы должны быть безупречны. Он будет постоянно проверять, вычищены ли у вас ботинки до блеска, и если нет, то... Да поможет вам бог!

Я почесал затылок и состроил недовольную гримасу.

— А нельзя ли мне сказаться больным, лейтенант?

Роулинс усмехнулся.

— Это исключено. Постарайтесь не отвечать ему глупо, иначе реакция будет такая, как будто рядом с вами разорвалась двухтонная бомба.

— О, видно мне предстоит большое развлечение.

— После окончания путешествия я дам вам отпуск, сержант. Я уверен, что он вам будет просто необходим.

Штаб-квартира генерала Костейна в Болонье находилась на Виа Рома.

Я явился в штаб без трех минут десять и успел за эти три минуты оглядеть помещение и встретиться с майором, у которого был крайне измученный вид. Никогда за время службы в армии мне не приходилось видеть такой чистоты и аккуратности, как в штаб-квартире. Пол в помещении был натерт до блеска, так, что в него можно было смотреться, как в зеркало. Я увидел, как один сержант, прежде чем открыть дверь, обернул ручку бумагой, чтобы не пропал глянец.

Майор проверял мои документы с такой тщательностью, как будто его жизнь зависела от того, сможет он или нет найти в них ошибку. Потом он перевел на меня свой усталый взгляд и стал рассматривать так внимательно, как будто искал под микроскопом неизвестную миру бациллу.

— Повернитесь,— вдруг сказал он.

Я повернулся и почувствовал, как его взгляд придирчиво исследует меня сверху донизу.

— Все в порядке, сержант, вольно.

Я повернулся и встал, устремив согласно уставу свой взгляд поверх головы майора.

— Вы знаете свои обязанности?

— Так точно, сэр.

— Что вы будете делать?