Зеркальная месть

Коршунов разворачивается ко мне, я гляжу на дорогу и вспоминаю тот странный день.

— Заказчик выбрал ресторан «Охота» на Рублевском шоссе. Единственное место, по которому можно было работать из снайперской винтовки — это веранда ресторана. С нее открывался вид на лужайку с кустами и дорогие коттеджи. Я побывала там, в качестве беззаботной дамочки. Вид прекрасный, но где мне выбрать точку для лежки?

— Ты упомянула кусты, — подсказывает Коршунов.

— Теоретически можно затаиться в кустах. Но проход и отход к точке пролегает мимо заборов, а они все увешаны камерами, срисуют со всех сторон. Идеально подходили вторые этажи некоторых коттеджей. Но чтобы проникнуть в них требовались время и деньги. Оправданы ли затраты, ведь речь шла всего лишь о «степени 2»? Об этом я и сообщила Посреднику.

— Припоминаю. И Рысев дал адрес. Я переслал его тебе.

— Это был один из ближайших коттеджей. Вечером я подошла к нему. Дом был пуст, калитка и дверь не заперты. Я поднялась на второй этаж и расположилась. На веранде ресторана стояли чучела оскалившегося медведя, волка и лисицы. И вот из внутреннего зала к ним вышли двое. Иткина в дорогом костюме я узнала по фотографии. Он был вместе с высоким рыжеволосым мужчиной лет пятидесяти пяти. Мужчина прищурился и посмотрел на коттедж, словно хотел разглядеть меня. Я поняла, что он в курсе предстоящего спектакля.

— Это был Рысев?

— Вот тогда я и могла его убрать.

— Давай без ложных мечтаний. Что было дальше?

— Я наблюдала сквозь прицел и ждала условного знака. Рысев держался уверенно, как начальник, а Иткин был напряжен. Теперь, когда я знаю действующих лиц, я могу предположить, что он говорил бизнесмену.

— Это был разговор удава с кроликом?

— Почти. Рысев стоял перед чучелами зверей и рассуждал. «Моего зверя здесь нет, к сожалению. А вам, Иткин, кто больше подходит по характеру? Медведь — это скорее русский чиновник, наглый и уверенный. Волки — это бандиты, которые хватают и рвут слабых. А вот лиса самое оно! Маленькая, хитрая тварь с ценным мехом, снующая, где захочет. На охоте ее труднее завалить, чем медведя. Но у меня это получалось». С этими словами Рысев прикрепил к морде лисы фотографию Иткина.

— Зачем?

— Это и был условный сигнал. Иткин тянется к фото, я нажимаю на курок, пуля пробивает снимок и разносит голову лисы. Клиент в шоке. Не удивлюсь, если и от штанов запахло.

— Отличный спектакль для единственного зрителя.

— Посетители ресторана выстрела не слышали и мало что поняли. В отличие от бедняги Иткина. А теперь ты мне ответь, Коршунов, на кой генералу Рысеву понадобился мойщик полов Иткин?

— Если бы знать… Рысев лично давил на клиента. Это означает, что Иткин для него источник чего-то очень важного и конфиденциального.

Коршунов погружается в раздумья, а я мучаюсь вопросом: как вычислили нашу квартиру? Это произошло в тот же день, как мы опубликовали разоблачительную статью в интернете. После громких разоблачений Эдварда Сноудена всем стало ясно, что для обычных пользователей Сеть — непроходимые дебри, а для спецслужб — это город со стеклянными стенами, слуховыми окнами и полными данными владельцев на фасаде.

— Кирилл, ты с мобильником Лесника разобрался? — спохватываюсь я. — А то нас и по нему вычислят.

— Всё что нам нужно, на микрокарте памяти. Я уже достал ее. А мобильник… — Коршунов опускает стекло и швыряет телефон под колеса мчащихся автомобилей.

53

Дом в подмосковной деревне Тарасково я приобрела «на всякий пожарный случай» пять лет назад. Место выбрала из соображений безопасности. Отсюда можно было уехать в трех направлениях: по скоростным Киевскому и Минскому шоссе, по дачной дороге через Краснознаменск, или уйти лесом на электричку в Апрелевку.

Немаловажным фактором являлась дислоцированная по соседству Таманская мотострелковая дивизия. Постоянные учебные стрельбы, проводившиеся на полигоне, приучили местных жителей не обращать внимание на грохот выстрелов ни днем, ни ночью, чем я порой пользовалась, отстреливая новые стволы и тренируя меткость в лесу. Для таких случаев я облачалась в военный камуфляж и не стеснялась перегородить тропинку желтой лентой с подвесной табличкой: «Опасно! На время учений проход запрещен».

В уютной бревенчатой избе имелись практически все удобства за исключением горячей воды и отопления. Поэтому зимой приходилось пользоваться русской печью. Эту обязанность с удовольствием взял на себя Николай. В деревне мы жили втроем. Татьяна сняла квартиру в Москве поближе к телецентру.

Еще в доме не было Интернета, что после нашего московского провала меня только радовало.

— Что узнал? — спрашиваю я Коршунова, вернувшегося из Москвы.

Он сбивает с ботинок снег и безнадежно машет рукой:

— Кто-то у них заболел. Еще не закончили.

Мы оба понимаем, о чем идет речь. Сравнение ДНК должно ответить на дикий для меня вопрос: неужели мой отец генерал Рысев?

Вместе с Кириллом приехала Татьяна. Она бросает мне «Привет!» и спешит в соседнюю комнату к Николаю. Мы даем им возможность пообжиматься.

Я вижу, что Кирилла гложет беспокойство.

— Что-нибудь случилось?