Зеркальная страна

Я – главная причина, по которой он здесь. Из-за меня ни о каком смягчении приговора и речи не шло. Я стала лучшим свидетелем обвинения, и самым ужасным в моих показаниях было вовсе не то, что я нашла или услышала, не оксикодон и диазепам, найденные в бокале вина и в моей крови, а тот факт, что мы с Россом занимались сексом. Я вытерпела дачу показаний, перекрестный допрос, устроенный адвокатом Росса, и даже презрение широкой публики, потому что иначе у обвинения не нашлось бы улик, кроме косвенных. Письмо Эл, ложные показания Росса, вещественные доказательства, данные сотового оператора, записи с камер наблюдения плюс завещание Эл, о котором Росс не знал (все досталось мне), – всего этого, вероятно, не хватило бы для вынесения обвинительного приговора. Зато секс с сестрой-близнецом жены буквально через пару дней после ее исчезновения убитому горем красавчику-мужу не простили. Давая показания, я видела, как негодуют присяжные.

– В ту, последнюю ночь в Зеркальной стране… Я бы ни за что… Все пошло кувырком, слушать меня ты не желала… – Росс энергично мотает головой. – Я же выпустил тебя, Кэт, выпустил! Ты знаешь, я…

– Не надо об этом.

Он сжимает губы и хмурится.

– Поверь, я ни за что бы…

– Не убил меня. – Говорить ровным голосом трудно, потому что я в это не верю. Впрочем, сам Росс верит. Видел бы он, как в его глазах плескалось безумие, как жилы на его шее вздувались от натуги, когда он меня душил! Мы верим лишь в то, во что хотим. Он улыбается. На подбородке – пятнышко засохшей крови. Интересно, Росс снова побрился для меня? Я даже не содрогаюсь. Ненависть к нему ушла, я над этим долго работала. Пожалуй, даже слишком долго.

Незаметно щипаю себя под столом и высоким, излишне громким голосом объявляю:

– Какая ирония, что это я навещаю тебя в тюрьме, а не наоборот.

Росс вспыхивает, его улыбка теряет уверенность. Он не знает, говорю ли я всерьез или шучу, смеяться ему или нет. Прежде я никогда не утруждала себя изучением его реакций, зато теперь мне кажется, что любой мыслительный процесс высвечивается у него над головой большими неоновыми буквами. Неужели ему всегда было так трудно притворяться обычным, нормальным человеком?

Внезапно до меня доходит, что нас могут прослушивать. Сердце тут же пускается в галоп, между лопатками стекает холодный пот. Росс смотрит на меня, и я призываю на помощь все свое спокойствие, весь свой гнев, потому что это неважно, как и все прочее, – кроме выбора, который я должна сделать. Я смягчаю тон, понижаю голос, проникновенно смотрю ему в глаза.

– Я должна кое-что выяснить, Росс. И мне нужна правда.

Росс быстро оглядывает комнату для посещений.

– Я уже сказал правду, Кэт.

– Тогда все станет проще.

Он моргает.

– И мы сможем начать все сначала?

– Я пока не знаю, что будет дальше.

– Ладно. – Еще одна улыбка. Увидев, что я колеблюсь, он подается ближе. – Кэт, я не убивал ее, клянусь! Я не убивал Эл!

– Речь сейчас не об этом. – Он не в силах скрыть ни удивления, ни облегчения. – Зачем ты накачивал нас наркотиками?

Росс отрицательно мотает головой. Я встаю и быстро иду прочь.

– Стой! Погоди! – Его крик привлекает внимание ближайшего к нам охранника, со скучающим видом жующего жвачку. Росс показывает ему ладони и опускает голову на стол. – Прошу, Кэт, присядь. Я скажу тебе правду.

Я сажусь и жду. Наконец Росс поднимает голову; взгляд его затуманен.

– Я хотел, чтобы вы остались. Я всегда хотел, чтобы вы остались со мной!

– Неужели ты думал, что в трезвом уме мы не захотим?

– Знаю, я поступал скверно, но… Однажды утром мама проснулась и решила бросить папу. Меня это потрясло до глубины души! Как можно просто взять и уйти навсегда? – Росс зажмуривается крепко, словно ребенок. – Потом он покончил с собой, и я был в ужасе.

Он протягивает ко мне руки через стол, и я замечаю обгрызенные ногти.

– Когда у Эл началась депрессия, я испугался… Не знал, что мне делать. Вдруг она снова попыталась бы причинить себе вред? Я просто о ней заботился, хотел помочь! – Он придвигается ближе. – А с тобой… Я боялся снова тебя потерять – я чувствовал, что теряю тебя! Когда ты уехала в Америку, Кэт, то совсем обо мне позабыла!

– Почему ты хотел меня?

– Что?! – Росс опять приходит в замешательство, снова тянет ко мне руки, хотя вряд ли сам это сознает. – Потому что я тебя люблю, ты ведь знаешь!

Он удерживает мой взгляд, и я чувствую, что готова сдаться. Это же Росс! С усилием беру себя в руки и стараюсь не поддаваться.

– Тогда почему ты выбрал Эл, а не меня? Почему всегда выбирал ее?

Росс потерянно молчит, и неоновые буквы у него над головой мигают в панике: «Что она хочет от меня услышать?»

– Ты хотел ее больше? Любил больше, чем меня? Она нуждалась в тебе или же ты нуждался в ней? – Заставляю себя расслабиться. – Просто скажи правду, Росс! Не то, что я, по-твоему, хочу услышать, и не то, что ты считаешь правильным сказать. Правду.

Судя по блеску в глазах, Росс придумал ответ, который удовлетворит все три критерия: то, что я хочу, то, что правильно, и то, что есть правда. И он сияет, чрезвычайно гордый собой.