Зеркальное отражение

— Слушайте, — произнес, нервничая, Бейли, — через полчаса сюда из Вашингтона прибудет доктор Джерригел. Вы можете подождать, пока я с ним не переговорю? Можете?

— Я подожду, — сказал Р. Дэниел.

Энтони Джерригел оказался аккуратным и весьма вежливым человеком среднего роста, и по его виду никак нельзя было сказать, что имеешь дело с лучшим знатоком роботехники на Земле. Он опоздал почти на двадцать минут и стал приносить свои глубокие извинения. Побелевший от томительного ожидания, Бейли не очень-то вежливо отмахнулся от его извинений. Он проверил, оставлена ли за ним комната для совещаний «Д», подтвердил распоряжение о том, чтобы в течение часа их никто не беспокоил, и повел доктора Джерригела и Р. Дэниела через коридор по трапу к двери одного из кабинетов, защищенных от лучей подслушивания.

Прежде чем приступить к делу, он тщательно проверил изоляцию стен, прислушиваясь к низкому гудению пульсометра, который он держал в руке. Малейшее изменение тона пульсометра указывало бы на неплотность защитной оболочки. Он направил его также на потолок, пол и — особенно тщательно — на дверь. Изоляция была в полном порядке.

Доктор Джерригел слегка улыбнулся. Он производил впечатление человека, который никогда не улыбался более, чем слегка. Одет он был с аккуратностью, которую не назовешь иначе, как педантичной. Его седые волосы были гладко зачесаны назад, а румяное лицо, казалось, было только что вымыто. Он сидел, чопорно выпрямив спину, будто еще в детстве от постоянных материнских наставлений о том, как надо сидеть, его хребет навсегда принял это положение.

— Начало довольно устрашающее, мистер Бейли, — сказал он.

— Дело серьезное, доктор. Мне нужны сведения о роботах, которые можете дать, пожалуй, только вы. Все, о чем мы будем здесь говорить, является государственной тайной, поэтому власти надеются, что, покинув это помещение, вы забудете, о чем здесь шла речь.

Бейли взглянул на свои часы.

Легкая улыбка мгновенно слетела с лица эксперта по роботехнике.

— Позвольте объяснить, почему я опоздал. (Это, видимо, не давало ему покоя.) Я решил не лететь самолетом. Я подвержен воздушной болезни.

— Очень жаль. — Бейли последний раз взглянул на пульсометр и, убедившись, что точность установки его не изменилась и что он работает нормально, отложил прибор в сторону и сел.

— Точнее сказать, я начинаю нервничать. Легкий приступ агорафобии. Так, ничего особенного, но факт есть факт. Вот я и решил добираться экспрессами.

— Агорафобия? — с внезапным интересом переспросил Бейли.

— У меня это прозвучало серьезней, чем следовало бы, — поспешно сказал эксперт. — Такое чувство вы испытываете в самолете. Вам когда-нибудь приходилось летать, мистер Бейли?

— Несколько раз.

— Тогда вы меня поймете. Это ощущение, будто вокруг вас ничего нет, будто от пустоты, от воздуха вас отделяет тонкая полоска металла. Ужасно неприятно.

— Значит, вы ехали экспрессом?

— Да.

— Прямо из Вашингтона в Нью-Йорк?

— О, пустяки. С тех пор как открыли туннель Балтимора — Филадельфия, это не составляет труда.

Так оно и есть. Хоть Бейли и не доводилось пользоваться этим видом транспорта, он знал, что такая возможность существует. За последние два столетия Вашингтон, Балтимора, Филадельфия и Нью-Йорк разрослись настолько, что почти соприкасались друг с другом. Эта часть восточного побережья даже получила полуофициальное название Район Четырех Городов. Находятся даже сторонники объединения их в один Сверхгород. Бейли не нравилась эта идея. Один Нью-Йорк и то едва поддается централизованному управлению, а город с населением более пятидесяти миллионов человек просто рухнет под собственным весом.

— Беда в том, — продолжал доктор Джерригел, — что я опоздал на экспресс в Честере и из-за этого потерял столько времени. А потом вышла заминка с получением временного ордера на комнату. Вот почему я и задержался.

— Не беспокойтесь, доктор. Все, что вы рассказали, весьма интересно. Раз уж вы так не любите самолеты, что бы вы сказали относительно прогулки пешком за пределами города, доктор Джерригел?

— Это еще зачем? — спросил тот с удивлением и опаской.

— О, я вовсе не предлагаю вам такую прогулку! Мне просто хотелось узнать, по душе ли вам сама идея.

— Она мне далеко не по душе.

— Допустим, что вам пришлось бы выйти ночью из города и пройти пешком расстояние около мили?

— Не думаю… чтобы меня удалось уговорить.

— Ни под каким видом?

— Ну, если бы от этого зависела моя жизнь или жизнь моих близких… — У него был растерянный вид. — Но объясните же мне, в чем дело, мистер Бейли?

— Я объясню. Совершено серьезное преступление, убийство, которое вызывает глубокое беспокойство. Я не волен посвящать вас в детали. Существует, однако, версия, по которой убийца, чтобы совершить преступление, должен был пересечь открытое пространство, притом ночью и без сообщников. Мне любопытно узнать, кто бы мог на это решиться.

— Ни один из тех, кого я знаю, — пожал доктор Джерригел плечами. — И, конечно, не я сам. Разумеется, среди миллионов людей можно найти нескольких безумцев.