Зеркальное время

Поезд двинулся. Гордон махал ему рукой. Юлиан тоже поднял руку и оцепенел. В толпе на перроне он увидел мотоциклиста.

Он смотрел на Юлиана. Хотя лицо по-прежнему скры­валось за черным щитком, Юлиан чувствовал на себе взгляд его глаз, и это не были глаза человека.

То был рыжий в кожаной куртке, он же тролль. Он явился сюда для того, чтобы настичь ускользнувшую жертву.

Поезд покатился, но Кожаный еще мог догнать его в несколько хороших прыжков. Однако не шелохнулся. Только взглядом проводил.

Только когда поезд отъехал от перрона, Юлиан от­важился вздохнуть и откинуться на спинку сиденья. Но облегчение от того, что он ускользнул от тролля, продержалось недолго. Его словно молотом ударило: значит, все это была правда!

И ярмарка. И тролли. И дорога привидений. И зеркало. И тринадцатый этаж.

Значит, все это был никакой не сон.

У него задрожали колени, он готов был закричать, охваченный ужасом и чувством бессилия.

Но все же ему удалось подавить этот приступ страха и призвать на помощь логику. Хорошо, пусть все это было на самом деле. Была эта зловещая ярмарка, были эти тролли и все остальное. Но какое отношение все это имело к нему? И почему это произошло именно теперь, а не когда-либо еще?

Ощущение тревоги и предчувствие грядущей беды разрастались в нем. Если бы рядом оказалась хоть какая-то живая душа, чтобы поговорить обо всех этих грозных превращениях!

Впрочем, может быть, и есть такая душа...

Он достал из кармана конверт, переданный Рефельсом, вскрыл его и обнаружил три снимка, сделанных «поля­роидом», и не очень содержательную записку. Рефельс сообщал, что не сердится и что Юлиан может в любое время обратиться к нему, если у него появятся проблемы или понадобится просто поговорить. И указан домашний номер телефона.

На «поляроидных» снимках был изображен сам Юлиан. Видимо, Франк сделал эти снимки, когда Юлиан скитался по ярмарке в поисках Рогера и его таинственного лабиринта. Наверное, снимки так и не понадобились Рефельсу.

На одном из трех снимков Юлиан увидел лотерейную будку. Но совсем не ту, в которой он выиграл тролля.

Эта будка была старая. Просто какая-то древняя. Вместо дешевых плейеров и пластиковых радиоприем­ников виднелись разноцветные пропеллеры, куклы в белых платьях и оловянные солдатики. Изменился и сам лотерейщик. Это был тот же самый человек, только одетый в полосатый пиджак и бриджи с застежкой под коленками.

Все это Юлиан еще смог бы переварить. Но рядом с лотерейщиком стояла темноволосая девочка из его сна.

Он не спутал бы ее ни с кем. Он узнал бы ее из тысячи других лиц. На фотографии была именно та девочка, которая вчера вышла из зеркала, чтобы предо­стеречь его.

И он вдруг понял, почему тролль очутился на вокзале. Нет, вовсе не для того, чтобы догнать его, а чтобы убедиться, что он действительно уехал из города!

Юлиан вскочил и ринулся вон из купе, чтобы разыскать аварийный стоп-кран.

Глава четвертая ПОСЛЕДНЕЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ

Он опомнился еще до того, как разыскал красный рычаг стоп-крана, и, к счастью, не успел наломать дров. Один взгляд на расписание в коридоре остудил его пыл. Оказалось, поезд и так через полчаса останавливается, и он сможет выйти, чтобы вернуться в город с ближайшим обратным поездом.

Так выглядело теоретически.

На практике же получилось так, что перрон был забит людьми, и ему с трудом удалось вообще выйти из вагона. Его чуть снова не внесло назад потоком вхо­дящих. Во-вторых, добрая четверть часа ушла у него на то, чтобы разыскать окошечко кассы и приобрести обратный билет, и в результате он поспел на перрон в аккурат к тому моменту, когда обратный поезд уже ушел. Следующего пришлось дожидаться два с половиной часа.

Но на этом полоса неудач еще не кончилась. Вер­нувшись наконец в город, он увидел, что непогода за это время еще больше рассвирепела. Небо расщепляли молнии, а ураганные завывания ветра перекрывались раскатами грома, иногда без пауз.

Поймать такси было невозможно, а звонок Рефельсу дал ему не много: лишь краткий диалог с автоответчиком.

В конце концов ему как-то удалось добраться до «Хилтона», где он уже не застал ни отца, ни Гордона. Нет, сегодня действительно был не его день.

Портье без вопросов выдал ему ключ от отцовского номера. К счастью, отец еще не успел упаковать его одежду, которую собирался отправить на следующий день, так что он смог переодеться в сухое.

Вообще-то у Юлиана не было никакого конкретного представления о том, что он должен предпринять. Он посмотрел на часы. Представление отца начиналось через час. Гордон всегда дожидается начала представления, значит, за это время Юлиану никто не помешает... Он нерешительно осмотрелся в чисто убранной гостиной — и потом сделал нечто такое, что показалось бы ему не­мыслимым еще каких-нибудь два часа назад: он начал обыскивать комнату своего отца.

Никогда прежде ему не случалось шпионить за отцом, равно как и отцу за ним. Они безоговорочно доверяли друг другу. То, что делал сейчас Юлиан, было настоящим вероломством.