Зеркальные Гонки [СИ]

Рим побежала ко входу в пещеру. Оттуда неприятно завывал влажный ветер, отдувающий серой и гарью. Она, не думая, шагнула туда, а затем обернулась назад. Насекомые неумолимо приближались.

Пещера оказалась такой маленькой и узкой, что девушки пришлось нагнуться и буквально приискиваться между стен. Делать она это старалась быстро — постоянный шелест стеклянных крыльев насекомых так и бил о каменные стены, отчего девушка шла с гримасой на блёклом лице. Спину уже отпустило, а вот тело ныло, точно она тягала вагоны на спор.

Впереди уже показался большой свод. Девушка этому обрадовалась. Сейчас она перейдёт на новый круг… Осталось чуть-чуть…

Она вышла прямо к обрыву — посередине большого каменного зала пещеры находилась гигантская воронка, из которого доносились неприятный запах серы и булькающий звук. Рядом с обрывом валялась одинокая человеческая кисть, кости которой пожелтели от времени, а кто-то успел в них проделать чёрные ходы. Указательный палец был выдвинут вперёд и указывал на воронку. Девушка поёжилась. Это был он…

Позади раздался оглушительный шелест, отчего девушка обернулась, — шарихи плотной стеной затмили вход. Их хохолки ярко осветили всю пещеру. Языки елозили во рту, отчего на пол капал белая слюна.

Римма попятилась назад. А когда насекомые двинулись на неё, она вытянула руки в стороны и медленно повалилась в пучину. Она поняла — это и есть переход на другой этап.

Она ещё на один шаг ближе к финалу. Она ещё ближе к разгадке…

Глава 4

Магма бурлила в больших озёрах, напоминавших маары[1] из-за рыхлой окантовки по краям — там лежал мелкий мягкий порошок, а само кратерное озеро находились немного на глубине, точно в небольшом желобе; брызги его разлетались повсюду, словно небольшие бомбочки. А когда они падали с хлюпающим звуком на базальтовый пол, то слышалось шипение, напоминавшее во всю кипящий чайник, а затем в воздух поднимался белёсый пар, быстро рассеивающийся, а на месте его появлялось сильное марево, будто бы воздух был раскалённый донельзя. По всей большой пещере было штук двадцать таких лавовых озёр. Они добротно освещали просторное каменистое помещение: оно даже как будто делилось на несколько комнат — почти ровный свод поддерживали причудливые колонны, точно выточенные быстрым потоком подземных вод, а они уже разделяли пещеру на несколько частей.

Воздух был и впрямь горяч. Становилось трудно дышать, а запах серы лишь усилился.

Римма стояла и судорожно пыталась вспомнить, как именно она сюда попала, ибо последние, что она смогла припомнить — шарихы и падение в пропасть. Дальше нашло какое-то забвение и память отрезало.

Девушка подалась вперёд. Босыми ногами она чувствовала, насколько тёплый пол, усеянный мелкой крошкой. Римм знала это место. Она даже удивилась — в её голове пронеслась мысль, что Круги делают под неё. Будто взяли её жизнь, просмотрели от начала до конца, и решили использовать против неё её же слабости. Первый круг был в этом плане пуст, второй — с озером — был нацелен на прошлое — пропажу брата, третий круг — с пропастью и шарихами — на уверенность в себе и неприятны воспоминания с насекомыми… её старшая сестра скончалась из-за них — они её искусали до смерти — не успел даже лазарет принести. И теперь Лавовая Комната… Рим поёжилась, вспоминая прошлое…

Большой каменно-лавовый гигант вылез из одного озерца, точно оно была бездонной. Рёв его разнёсся по всей пещере, а слюни из большого рта полетели в разные стороны — это были маленькие капельки лавы. Великан занёс руку — он хотел нанести удар по девушке. Тогда её чудом спасла подруга… Линиан тогда пострадала — были сильны ожоги, но её всё-таки выходили. Рим смогла простить себя лишь тогда, когда увидела её смугловатое полное лицо вновь цветущим. Их невинная прогулка тогда чуть не закончилась приходом жнеца…

И вот теперь Римма опять в этой комнате. Вновь с болью и скрипом в душе вспоминает события давно минувших дней. Снова из причудливых глаз цвета пыльной розы покатились ярко-голубые слёзы. Девушка вновь винила себя… Винила себя за всё, что произошло плохого. Винила себя за то, что появилась в жизни многих людей…

Хрупкое тельце задрожало, точно вокруг бушевала метель и дул ледяной ветер, отчего слюна замерзала во рту.

— Неужели одна из лучших учениц Школы Зеркальщиков плачет? — голос был приятным и бархатистым, отчего звучал настолько приторно сладко, что зубы сводило, точно во рту разом оказалась плитка шоколада. — Жалко, что все пропустили этот момент…

Голос звонко рассмеялся, отчего по пещере прошло звонкое эхо, на миг затмившее собою булькающую лаву. Девушка вздрогнула, поворачивая голову в сторону звука. Она даже не стала утирать голубые слёзы — пусть хоть кто-то на последок увидит их. Долго девушка держала всё в себе…

— Как всё забавно сложилось, — продолжил голос — в нём всё ещё чувствовались нотки смеха, — мы тогда не поверили ей… В это глупое предсказание. А вот оно, как получилось… Дельвейс решил иначе…