Зеркальные тени

— Ты меня спасла, так что, мне на самом деле безразлично кто ты, — с некоторым пафосом отвечаю я, но на неё действует, её лицо светлеет, она улыбается. — Я спросил, потому что любопытство — исконный человеческий порок.

— Так приглашение поужинать ещё в силе? — уже почти радостно интересуется она, заглядывая в моё лицо. Судя по глазам, мой ответ для неё очень важен.

— Да, конечно. Что ты любишь? Не стесняйся, я хорошо зарабатываю, — улыбаюсь в ответ. — Можешь заказывать всё, что угодно. Так что смелее!

— Знаешь, мне все коллеги говорят, что я очень много ем, особенно сладкое, — тоном, каким ребёнок заговорщицки признаётся родителям в «страшной тайне», сообщает она. — Когда я ем, то они стараются либо отвернуться, либо сбежать в другое крыло замка. Для них это непереносимо. Интересно, а ты выдержишь это испытание? — немного лукаво говорит она, улыбаясь так трогательно, словно очень редко это делает, и для неё каждая улыбка — едва ли не подвиг, а заодно маленький праздник.

— Значит, любишь сладкое, — задумчиво говорю я, выбрасывая сигарету и раздавливая её носком ботинка. — Хорошо, я знаю одну неплохую кондитерскую, там очень большой выбор тортов и пирожных. И ты можешь съесть сколько угодно, мне это будет только приятно. И можешь есть как угодно — обещаю, что в обморок не упаду. В конце концов, после созерцания обезьяньей трапезы в зоопарке меня мало что сможет удивить…

Она шутливо ударяет меня по руке, но моя улыбка искренняя, и Элли меня прощает.

Мне с ней удивительно легко, и даже то напряжение в паху, которое, увы, возникает у каждого мужчины при виде неотразимой красотки, не мешает мне мыслить логически — и плести свою паутину.

* * *

Уютная кондитерская, куда меня несколько раз затаскивала одна из моих клиенток, когда договаривалась насчёт очередной операции, манила нежными ароматами восточных масел, которые распылялись в воздухе, ненавязчивым освещением, создающим ощущение интимности, полутьмы — столики были отделены ширмами, и на каждом из них стояла свеча в алом стаканчике, которую официантка зажигала сразу, когда парочка — а сюда приходили преимущественно парочки — усаживалась за столик и брала меню.

Да, это было романтическим заведением для влюблённых — но я могу договариваться о делах и деньгах где угодно. Сейчас же всё было иначе, я даже немного ощутил смущение — честно говоря, лирический герой — совсем не моё амплуа, несмотря на мою, как говорит Агояши, ангельскую красоту, и безукоризненные манеры. Скорее мне по душе байроновский мрачный тип.

Я подошёл сзади к ней и помог Элли снять плащ, словно ухаживал за своей девушкой, словно уже подчёркивал этими действиями некоторую власть над хрупкой незнакомкой — она сразу же покраснела и вздрогнула, но ничего не сказала, неловко выпутываясь из рукавов и учащённо дыша. Явно не от возбуждения. Кажется, девушка ненавидела, когда вторгаются в её личное пространство — но, кажется, для меня сделала добровольное исключение. Судя по её характеру — и природе — я не думаю, чтобы она не оттолкнула меня или даже не дала по морде прилюдно, если б хотела. Я подбадривающе улыбнулся ей, вложив в свой взгляд как можно больше очарования, снял свой плащ, повесил наши плащи на стоявшую неподалеку изящную вешалку из чёрного лакированного дерева, и отодвинул ей стул, так как она явно стеснялась, чувствуя себя не в своей тарелке, не решаясь сесть первой.

Кажется, романтическая героиня — тоже не её роль.

Снова жаркий румянец, быстрый взгляд в мою сторону — впрочем, Элли не решилась прокомментировать происходящее. Я сел напротив — изящная японка, напоминающая миниатюрную дорогую куколку в чёрном кимоно, украшенным узором из белых веток, зажгла свечу и, поклонившись, вручила нам два меню и вышла, давая время обдумать.

— Заказывай, что хочешь, — я располагающе улыбнулся. — Не стесняйся.

Я умею быть очаровательным и привлекать людей. Подобным качеством обладает и Агояши, хотя сама по себе довольно замкнута и является почти мизантропом. Если б не ресторан, сидела бы целыми днями в саду и любовалась карасями и деревьями, сочиняя стихи. Или размахивала бы своей катаной.

Мысли о Тензо пришлось срочно выпихнуть из головы, чтобы я смог получить удовольствие от общения с воином равновесия.

— Видишь, тут даже картинки есть, — видя, что Элли не решается даже глянуть в меню, я встал и подошёл к ней сзади, мягко полуобнимая и нависая над ней. Допуская между нами намёк на интимную близость. Когда она повернула голову, я ощутил её дыхание на своих губах. На миг мы застыли, словно провалились в чёрную дыру, будто перестали существовать.

Наконец я пришёл в себя и ткнул пальцем в первый попавшийся торт, вслух зачитывая, из чего он сделан. Затем мы перешли к другим тортам, потом к напиткам.