Зеркальный лабиринт

Про себя я отметил странный говор. Размеренная речь, повелительные нотки в голосе. Лёгкое оканье в некоторых словах. Я всё больше убеждался, что это Русский Север. Только какого века? Как-то внутри себя я уже привык к мысли, что попадаю куда-то в прошлое. Знать бы ещё — это расстройство моего разума или такая необычная, фантастическая реальность?

— Ладно. Потом поговорим. Евстафья, пусть отъедается, в баньку сходит, в себя придёт. А то ещё начнёт истерики устраивать, как тот, малахольный. — строгим голосом сказала старшая и резко повернувшись вышла вместе с молчаливой сопровождающей. Хозяйка снова поклонилась. Теперь я знаю, что её имя Евстафья. Старинное имя. Сейчас имена дают короткие. Март, например. Или Кэт. Прошлый век, возможно даже — позапрошлый. Но об этом я пока не буду спрашивать. Что-то мне подсказывает, что меня потом тоже могут назвать «малахольным».

После ухода старшей Евстафья сказала мне, что через часок-другой будет готова баня и можно будет помыться. После пирожков глаза стали смыкаться вновь. Я кивнул головой и побрёл обратно в кровать.

Через какое-то время меня растолкали. Потянувшись и позевав я натянул валенки, тулуп и пошёл за хозяйкой. Пройдя по нескольким тёмным коридорчикам мы вышли на крыльцо избы. Я поднял взгляд от порога вверх и…

Вокруг было белым-бело. Везде лежал снег. В некоторых местах сугробы были мне по грудь. Было морозно. Но ведь ещё вчера я шёл по холмам в летней обуви и легкой рубашке!

— Евстафья, стой! — вырвалось у меня. — Скажи мне, сколько я провалялся в кровати?

— Так, почитай, четыре седмицы, милок. — отвечала хозяйка, даже не обернувшись, — Жар у тебя был. Всё метался, звал кого-то. Товарищей каких-то своих. И ещё Анку какую-то.

А я стоял, поражённый увиденным. Никогда в своей жизни такого зрелища мне не приходилось наблюдать. В сумерках снег переливался разными оттенками. Где-то в тени глубоко-синий, где-то нежно-белый… Снежинки иногда вспыхивали серебристой искоркой. Стояла тишина. Казалось, что я внезапно стал совершенно глухим. Но впереди Евстафья поскрипывала валенками, указывая дорогу. Опомнившись, кинулся вперёд догонять.

А потом была баня. Настоящая русская баня. Сейчас, я просто не могу передать все заполнившие меня тогда эмоции. Помню какую-то умиротворённость во всём этом. Что-то глубинное. Что-то такое знакомое, даже родное. Наверное, мои земные предки были, всё же, из России.