Зеркальный ЛуноМИФ (СИ)

— О да, джинн… — квагга странно усмехнулась и жадно схватила старую медную лампу. — Сам могущественный и неуловимый Джавдет Каеф-ибн-Джа, раб этой лампы, заключённый в неё самим Кемелом-ибн-Гашишем, мир с ними обоими! Именно это мне и было нужно, глупец, а ты — ты был единственным, кто мог вынести эту лампу из пещеры, ибо ты последний его потомок! Так сказали звёзды, и несложно было подстроить всё так, как нужно мне! Смотри же, несчастный, как я, чародейка Мираж, обрету достойную меня власть!

Портной отшатнулся — личина стройной квагги спала с хохочущей колдуньи, за спиной которой начало восходить солнце, отбрасывая длинные тени. Теперь она возвышалась над Абу, стоя на задних ногах, у неё были кошачья голова, длинный хвост и весьма выдающиеся, как невольно заметил портной, несмотря на удивление и страх, достоинства едва прикрытой прозрачным шёлком фигуры. Мираж меж тем сильно потёрла лампу… и ещё раз… и ещё… но из лампы лишь вырвался слабый лоскуток синего дыма и бессильно повис, вяло колыхаясь.

— Как?!.. Не может быть! — воскликнула Мираж. — Что случилось с джинном?! С моим джинном! Ты!!!

Она посмотрела на портного, в янтарных глазах колдуньи вспыхнула звериная злоба.

— Что ты сделал с лампой?! Говори, червь, пока я не вырвала твои гнилые потроха и не превратила их в гадов, что сожрут тебя заживо!

— Я ничего, я просто… — пролепетал портной, пытаясь отползти. — Я её зажёг, там же темно было… ничего больше, клянусь!

— Что?! — Мираж на миг опешила и разжала руки. Лампа с лоскутом синего тумана упала на песок подле колдуньи в паре шагов от Абу. — Ты… просто сжёг спящего джинна, как гарное масло?! Нет… не может быть! Это невозможно!!! Но если так… Его кровь! Проклятье!!! Ты… Ты лишил меня власти над миром, жалкая вошь с крупа шелудивого верблюда! И ты за это поплатишься! Твоя кара будет ужасной!..

Мираж начала медленно поднимать руки, окутанные сиянием зарождающихся чар. Кошачья морда колдуньи исказилась оскалом дикой ярости, и Абу понял, что дело запахло и вовсе нехорошо. Но тут взгляд его упал на лампу с останками джинна. Дымчатый синий лоскут дёргался из стороны в сторону, тянулся к… и Абу, выхватив левой задней рукой из шаровар своё верное рабочее орудие, схватил своим ловким хвостом лампу, подтянул к себе и воткнул ножницы в туман, струящийся из носика лампы, одним движением намотал его на лезвия, а затем сноровисто перерезал окутанными синей дымкой ножницами простертую рядом длинную тень Мираж.

Колдунья страшно закричала, но было уже поздно — синий туман моментально сросся с её тенью и с ней самой, Мираж стала прозрачной и со свистом втянулась в лампу. Утирая холодный пот, портной сидел на песке, глядя на подпрыгивающий колдовской светильник, сыплющий угрозами, проклятиями и мольбами, пока не ощутил мокрой спиной и носом холодное смрадное дуновение. Пещера… она вот-вот закроется, вспомнил он.

— Нет уж, таких желаний мне не надо, пропади они пропадом… — сказал Абу, поднявшись, и более не слушая криков и посулов лампы, метким пинком отправил её в закрывающуюся львиную пасть. Облегчённо вздохнув, портной взялся за узел и потащил своё обретённое богатство домой. С той поры он разбогател и жил в достатке, добытый в пещере ковёр на всякий случай от греха намертво приколотил к стене, и никогда больше не ходил в пустыню по ночам и не приближался к той скале, возле которой, говорят, с тех самых пор на закате можно увидеть странную тень на песке, которая будто просит о чём-то, заламывая руки.

И так Шахразада и Жасмин закончили дозволенные речи.

— Ну вот, все спят, — слегка охрипшим шёпотом сказала кобылка. — А теперь доставайте меня отсюда, я тоже жрать хочу, проглоты!

— Какая интересная сказка… — пробормотала я задумчиво. Салах с Завером аккуратно подняли Жасмин из кучки сладко спящих на сложенных вместе коврах жеребят и перенесли к очагу, у которого дрых Рахит, подёргивая во сне ногой. Левой задней.

— Ещё бы. Сказка ложь…

— На намёки ты мастер, агась.

— На том сидим, стоим, и прыгать будем.

— А знаете, я эту сказку тоже когда-то слышал, — сообщил вполголоса верблюд, наваливая в миску кашу с изюмом. Положил сверху сухарь с маслом и мёдом, воткнул в кашу ложку, затем передал полученную композицию Жасмин вместе с дымящейся кружкой чая. — Но там одно желание портной таки загадал, и сам же его, то есть её, хм… наполнил, то бишь исполнил. А потому благополучно отвертелся.

— Кто о чём, а Завер про непотребства, — фыркнула кобылка, перебираясь в свой угол. Верблюд лишь добродушно хвостом махнул.

— Я тоже слыхал, — Салах прищурился на огонь, меркнущий в очаге. — Только там был не портной, а разбойник… и он забрал себе лампу, и кажется, даже стал потом правителем. Может, та лампа так до сих пор и валяется в какой-нибудь сокровищнице.

— И да поможет пророк тому, кто её найдёт, — буркнул Завер под громкое чавканье оголодавшей Жасмин. — Тому разбойнику несказанно повезло, если уцелел. Слыхал я про то, как джинны желания выполняют.

— Но кому-то, говорят, и везло, как этому павиану… — не согласился Салах.