Зеркальный паук

Ян в этом сильно сомневался. Но чужая душа – это действительно потемки, поэтому с выводами он не спешил. Могло оказаться, что Мотылев потерял над собой контроль. Так что Яну нужно было сначала поговорить с ним, а потом уже решать, что к чему.

Но найти его оказалось не так просто. На работе его давно уже не видели – и очень беспокоились. Это было совсем не в духе предельно дисциплинированного Мотылева: просто взять и исчезнуть.

Дома его тоже не было. Квартиру уже осмотрели, но ничего подозрительного не нашли. Антон жил в уютной чистой «двушке» вместе со своей матерью. Мать родила его достаточно поздно, в этом году ей исполнилось восемьдесят, но соседи утверждали, что старушка далеко не немощная. Она нуждалась в поддержке сына, однако не была беспомощна и вела хозяйство, пока Антон был на работе.

В холодное время года они жили в квартире, летом выезжали на дачу. Но теперь их не было нигде, и неизвестно, куда и как они уехали. Собственного автомобиля у Мотылева не было, он даже не умел водить машину, и это усложняло поиски.

Пока их разыскивали, Ян лично побывал и в квартире, и в дачном домике. Там не было ничего, ни единого предмета, который указывал бы на связь Мотылева с резней. Ножа нет, лески нет, никакой одежды с пятнами крови… Да что там, на его территории даже не было личных вещей Елены Чайкиной! Эти двое всегда очень четко обозначали границу.

Мотылев приложил немало усилий, чтобы скрыть свои увлечения от матери, что, в общем-то, не удивительно. В его доме не было никаких аксессуаров для сексуальных игр. Переписку с Еленой он, похоже, держал на личном ноутбуке, который так и не нашли. А на домашнем компьютере он не то что порнороликов не хранил, он даже на сайты для взрослых не заходил!

Умный, спокойный и осторожный. Может ли он оказаться человеком, который трясущимися руками привязывал тела к стульям?

– Мы его нашли! – с довольным видом объявил Яну один из компьютерщиков. – Есть у него еще один домик!

Вот и все. Бесполезно гадать и искать ответы на сложные вопросы, очень скоро появится возможность узнать все прямо у Антона.

Домик, о котором шла речь, принадлежал не Мотылеву и даже не его матери. Хатка, затерянная в какой-то глухой деревне, досталась Антону в наследство от отчима. Но, похоже, в таком сомнительном подарке Мотылев не нуждался, в право наследования он так и не вступил и в эту дыру не ездил. Что, в общем-то, не удивительно при отсутствии личного автомобиля! У Яна были все основания сомневаться, что Мотылев действительно там, и все же он лично возглавил группу захвата, направившуюся в деревню.

Деревня оказалась глухая – из тех, где дома заселены через один, а то и через два. Улица одна-единственная, дорога сделана из земли и жалких остатков светло-серого асфальта. Из признаков цивилизации – только столбы с телефонными проводами, даже фонарей нет. Никаких тебе камер наблюдения, никто ни за кем не следит! Машин было очень мало, да и те не в лучшем состоянии. Ян пока не выяснил, как часто сюда приезжает автобус. Приезжает ли вообще? Должен, иначе как бы Мотылев со своей матушкой добрались!

Дачный поселок, где ему принадлежали дом и участок, был куда удобней, но Антон предпочел укрыться здесь. Типичное поведение того, кто бежит и заметает следы! Слишком типичное. Яна не покидало ощущение, что он смотрит на яркую, бездарно нарисованную картину. Из тех, что продают в супермаркетах – однотипных, безвкусных, подражающих чужому таланту, да и то неудачно.

Антон Мотылев умен, все это признают. Он должен был догадаться, что он не в безопасности, этот адрес можно отследить. Человек, который убил женщин в загородном доме, точно хитер, раз не оставил следов… Если это один и тот же человек, в деревне его нет.

Ян и вовсе предпочел бы приехать сюда один. Он чувствовал себя нелепо, возглавляя целый отряд, который в этой пустоши привлекал примерно такое же внимание, какое привлек бы огромный радужный флаг, вышитый блестками. Если бы речь шла о другом преступнике, ему бы это позволили. Но к Антону Мотылеву уже было приковано слишком много внимания, на следствие давили со всех сторон. Поэтому Яну приходилось действовать показательно, чтобы потом к нему не придрались.

Участок, доставшийся когда-то Мотылеву, был расположен в центре деревни, но с таким же успехом он мог находиться и на окраине: его со всех сторон окружали заброшенные дома. Да и сам он был заброшенным, он достойно дополнял здешний пейзаж, от которого веяло провинциальным апокалипсисом. Двор, обмежеванный полуразвалившимся забором, зарос сорняками, гордо поднимавшимися в человеческий рост. Ян понятия не имел, как они называются, но почему-то вспомнил, как мать называла их дурноцветами. Александра, впервые услышав это, долго смеялась и целый год называла так его, стоило дать ей повод…

Не думай о ней. Думай о полевой траве, а не о белых лилиях.