Зеркальный страж

— Так и я ждал вас еще вчера, магистр, — ответил, хотя больше хотелось плюнуть в лицо, чтобы немного сбить спесь. — Спасибо, что дали время прийти в себя. Как поживаете? Как супруга? Как дети?

— Все благополучно, благодарю. Я хотел обсудить формат нашего сотрудничества.

— А не будет никакого формата, — ответил я. — Моя забота — сохранение равновесия и присмотр за вратами. Ваша забота — все остальное. Если вы надеетесь, что я стану чучелом при магистрате, то смею вас разочаровать — не стану. И на пороге не появлюсь без острой необходимости. Я еще вчера попросил Филиппа передать мне визор. Думаю, для связи с вами, магистр, этого будет более чем достаточно. А теперь прошу оставить территорию башни пустоты, вам здесь не рады.

Анри протянул мне визор на цепочке. Я забрал кристалл и спрятал в карман. Вот и вся беседа.

— Я хотел спросить… — начал было он.

— Что? Не собираюсь ли я снова лишить Гарандию магистров? Нет, не собираюсь. По большей части мне плевать на вас, месье Вейран, а месье Гейлен — достойный правопреемник магистра Кернера. Правьте! Только не вмешивайте меня в это. До встречи.

И закрыл дверь у него перед носом. Анри выругался. Я слышал его удаляющиеся шаги. Прислушался к себе — злости не было. Только безразличие, потому что мне действительно было все равно, есть на свете Анри Вейран, нет его. Подумаешь, когда-то мы пытались убить друг друга. Те дни остались далеко, мы оба живы — и вроде как в одной упряжке. Так к чему лишние вопросы?

Вторым событием, которое оставило хоть какой-то след, стал визит в «Черную звезду». Может быть, я бы туда и не пошел, но в гимназии остались все мои вещи и сбережения, а еще хотелось забрать зеркала. Поэтому вечером того же дня я переместился в свою комнату в преподавательском крыле. Здесь в отличие от башни пустоты было чисто. Видимо, директор приказал поддерживать маломальский порядок бытовой магией, я ощутил следы заклинания. Все лежало ровно на тех местах, где я и оставил. Несколько бурых капель въелись в пол — напоминание о бое с Анри, который едва не стал для меня последним.

Сборы вышли недолгими. Я снял со стен зеркала, уменьшил их в размерах и спрятал в найденный дорожный мешок. Затем собрал одежду, так и висевшую в шкафу, накинул на плечи любимый черный плащ с восьмиконечной звездой. Вроде бы все. Покосился на стол, запертый заклинаниями. Снял магические заслоны и открыл ящик.

Конспекты лекций оставил на месте. Пусть лежат, лишними не будут. А вот во втором ящике находились совершенно бесполезные записи, которые я когда-то похитил из закрытых отделов городского архива. Это были протоколы дел, которые вел мой отец Виктор Вейран. Нет, лучше не так — граф Вейран, оплошность которого поспособствовала моему рождению. Так глупо… Вспомнил себя пять лет назад. Как же глупо! Пытаться понять хоть что-то, искать ответ. Оказалось все гораздо проще.

Я провел пальцами вдоль корешков папок, и они превратились в пепел. Пыль, труха. Как и все мое прошлое. Тогда, в неполных двадцать два, я не понимал главного — невозможно выпросить любовь. Хоть кричи, хоть умоляй, хоть доказывай. Если ее нет — значит, нет. Все остальное не важно.

Мне нужен был отец? Возможно. Но что толку в этих документах? Когда-то это был способ прикоснуться хоть так к его жизни, понять, что он за человек, что им движет — и почему для меня в его жизни не нашлось места. Все оказалось куда проще и прозаичнее. У Виктора всегда было только два сына. И надо было быть наивным глупцом, чтобы считать, будто это количество может измениться в большую сторону.

Пепел… Я распахнул окно и вытряхнул ящик. Серая пыль взметнулась в воздух, растаяла, исчезла. В такой же пепел превратился я сам. Но это больше не тревожило. Не было нужды страдать и мучиться, искать ответы. Все закончилось, и стало проще.

В дверь постучали. Это мог быть только один человек. Единственный, кому не было все равно, жив я или умер. И конечно, он не пропустил бы мое появление в своей гимназии.

— Здравствуйте, директор Рейдес, — открыл я дверь, прекрасно зная, кого увижу на пороге.

— Андре! — Он крепко обнял меня, а я приказал себе терпеть. Меня всегда раздражало, когда люди вмешивались в личное пространство. Пусть даже дорогие сердцу люди.

— Здравствуйте, месье Рейдес, — ответил я.

— Это и правда ты? — Эдуард разглядывал меня, будто впервые видел. — Мальчик мой! Я не знал, что ты вернулся. Сам знаешь, на территории «Черной звезды» не слышно колоколов.

— Да, конечно. — Я прошел в комнату, впуская гостя. — Но вы ничего не пропустили, я прибыл только вчера.

Прибыл? Не совсем верное слово, но другого подобрать не мог.

— Я хотел забрать вещи и деньги, — пояснил очевидное.

— И не собирался ко мне зайти? — пожурил Рейдес.

— Собирался.