Зеркальный вор

Когда Клаудио вылезает из склепа, он сам на себя не похож — хмурый, задумчиво-молчаливый, — но Стэнли его тормошит, выводя из этого состояния и привлекая к решению насущной проблемы: надо поскорее вернуться в убежище, притом что с деньгами у них совсем плохо. Пройдя несколько кварталов, они замечают на крыльце двухэтажного дома два больших пакета с пустыми бутылками из-под содовой, быстро и аккуратно их подхватывают, стараясь не выдать себя звоном, и спешат дальше по бульвару. Открытая аптека попадается только через милю, зато вырученной за стеклотару суммы хватает не только на автобус до пляжа, но еще и на полноценный завтрак.

Они заходят в оживленный кафетерий «Барниз» на повороте бульвара — здесь Санта-Моника загибается к югу, в сторону океана, — и заказывают кофе, бекон и оладьи. Большинство посетителей одето по-деловому, в костюмах и шляпах — видимо, сотрудники «Парамаунта» или «Голдвина», заскочившие перекусить по пути на работу, а также врачи-евреи из Синайского медицинского центра. За дальним угловым столиком сидят вразвалку, пуская кольцами сигаретный дым, стиляги с осоловелыми глазами — эти еще не ложились после ночных гуляний. У стойки бара владелец заведения беседует с двумя субтильными женоподобными типами в коротких курточках одинакового фасона, при этом находясь всего в полушаге от надписи черным по розовому: «ПЕДЕРАСТАМ ЗДЕСЬ НЕ МЕСТО». Стэнли и Клаудио озадаченно переглядываются. Это что, прикол такой? Он хоть понимает, с кем сам сейчас болтает?

Когда они выходят на улицу, к остановке как раз подруливает автобус номер 75, направляющийся в сторону берега, но тут Клаудио оглядывается на только что покинутый ресторанчик и застывает как вкопанный.

— Рамон Новарро, — шепчет он.

— Кто?

— Рамон Новарро! Вон там, заходит в кафешку!

Клаудио уже готов броситься вслед за своим кумиром, но Стэнли его перехватывает и запихивает в автобус.

— Угомонись, — говорит он. — Мы едем обратно.

Едва опустившись на сиденье, Клаудио прилипает носом к мутному от копоти стеклу и глядит назад, выворачивая шею.

— Поверить не могу, — говорит он. — Рамон Новарро завтракает в том же самом месте! Надо было с ним поговорить.

— Да кто он такой?

— Рамон Новарро! Звездная роль в «Бен-Гуре»! Играл в «Арабе» и «Узнике замка Зенда»! Это же эпохальные фильмы!

И пока автобус катит мимо фонтанов и беседок Беверли-парка, Клаудио взахлеб расписывает ему карьеру Рамона Новарро, перемежая факты биографии сюжетами его фильмов, что в результате образует сумбурную мешанину, восторженно-романтическую по тону и совершенно невразумительную по смыслу. Стэнли слушает его лишь краем уха. Опустив голову и сомкнув веки, он позволяет урчанию мотора потихоньку себя убаюкивать. Ему видится Клаудио одиноким мальчишкой в Эрмосильо: как он перелистывает тонкими пальцами выцветшие страницы американских журналов и как широко распахиваются его черные глаза, когда гаснет свет в кинозале перед началом сеанса…

Время уже близится к полудню, когда перед ними открывается вид на океан. По пути через Санта-Монику они пополняют свои запасы в паре бакалейных лавок: пока Клаудио отводит глаза продавцам — «чертов мексикашка ни бельмеса по-английски!», — Стэнли разживается фруктами, крекерами и мясными консервами. В качестве бонуса он прихватывает кварту молока и пару шоколадных батончиков, но Клаудио не впечатляет и это. Вместе с усталостью растет и его раздражение. Туман рассеивается. Становится теплее.

Клаудио запивает шоколад молоком и передает бутылку Стэнли.

— Что будем делать теперь? — спрашивает он.

— Не знаю. Можем поваляться на пляже. Вздремнем. Или ты не об этом?

— Я о том, как мы раздобудем деньги?

Голос его звучит отрешенно, механически, словно он затевает старый спор только по привычке, чтобы отвлечься от каких-то других мыслей. Стэнли бросает на него быстрый взгляд.

— Деньги? — переспрашивает он и бряцает консервами, встряхивая свой мешок. — У нас тут еды на три дня. Нагрузился так, что еле тащу. На что нам еще нужны деньги?

Лицо Клаудио искажается гримасой, но взгляд остается неподвижным.

— Деньги нужны на жилье, — говорит он. — Чтобы найти подходящее место и там обосноваться.

— Обосноваться? Что значит «обосноваться»? Ты хотя бы понимаешь значение этого слова?

— Я понимаю его значение. И я понимаю, что мы не можем дальше продолжать в том же духе.

Стэнли встает и закидывает вещмешок на плечо.

— Вот, значит, как? Говори за себя, приятель. Я живу таким манером с двенадцати лет. Если тебе это не подходит, очень жаль. Слабак ты гомосячий.

Клаудио бледнеет, но не поддается на провокацию, и Стэнли уже начинает сожалеть о сказанном.

— Я тебе помогал, — говорит Клаудио. — Я помогал искать нужного тебе человека. Теперь твоя очередь помочь мне.

— Ну да, конечно, ты помогал. Ты ведь совсем не хотел повидать Голливуд, верно? Эта поездка была великой жертвой с твоей стороны. Чем я могу тебе отплатить?