Зеркало бывшей жены

— Почему? Как раз наоборот. Будешь видеться. Пусть он видит, какой ты можешь быть. Нужно, чтобы он посмотрел на тебя другими глазами. К сожалению, мы не можем себе позволить не маячить перед ним так долго. Еще какая-нибудь хищница заарканит, пока мы зевать будем. Но ты должна себя вести с ним по-другому, ясно? Не как преданная фанатка, заглядывающая в рот, а…

— Подожди, — возмутилась я. — Разве я так себя с ним веду?

— Именно так. Поверь, со стороны виднее. Очень жалкое зрелище. Ты должна стать другой. Женщиной, с которой нужно считаться. Знающей себе цену. В идеале нужно еще найти какого-нибудь субъектика, который бы начал за тобой ухлестывать.

— Это еще зачем?

— Надо. Борис тебя сейчас воспринимает как должное. Думает, что никуда не денешься. Если не хочешь, чтобы об тебя ноги вытирали, слушай меня.

— Мда… Только с этим как раз проблемка. Мужики в очередь не выстраиваются, чтобы меня завоевывать, — хмыкнула я.

— А как насчет того, о котором твоя мать говорила? «Очень приличный человек, работящий», — процитировала она.

— Ты подслушивала? — возмутилась я.

— А что мне еще делать? — нисколько не смутилась Анжела. — В общем, звони своей маман и договаривайся о встрече.

— Нет, Анжел, ну, пожалуйста. Не заставляй меня.

— И слушать не хочу. Хочешь Борьку?

— Да…

— Тогда звони.

Глава 9

У меня возникало ощущение, что каким-то непостижимым образом Анжелка сговорилась с мамой. Настолько быстро та организовала встречу с кандидатом в мои поклонники. Позвонила я ей вчера, а уже сегодня в пять вечера сидела за накрытым столом родительской квартиры и не знала, куда глаза девать. Кроме меня, за трапезой собрались мама, папа, возможная свекровь и ее сынуля. Именно так она его называла при всяком удобном случае.

К слову, вопреки моим опасениям, молодой человек оказался вполне даже приличным. Под тридцать пять, с хорошей и даже местами спортивной фигурой, интеллигентным лицом и манерами. Он представился Константином и даже поцеловал мне руку при встрече.

Но я забегаю вперед. Забыла рассказать о том, как родители чуть в осадок не выпали от моего внешнего вида. Увидев меня на пороге, мать остолбенела и в первый момент даже на порог не хотела пускать. Настолько не могла поверить, что я та самая Танюшка, которую она знала как облупленную. Потом, наконец, шок прошел, и она почти с ужасом выпалила:

— Ты что с собой сделала?

— А что, тебе не нравится, мам? — Я поправила прическу и простенький, но элегантный синий сарафан.

— Но… это же не ты, — изрекла мама и отступила на шаг, словно вместо меня на пороге стоял инопланетный монстр.

— Вполне даже я. Решила, что ты права, и нужно менять свою жизнь.

Меня все же впустили, потом мама долго охала и ахала, жалуясь отцу:

— И что теперь скажет Люда? Я ей ведь рассказывала, что у меня дочка тихая и скромная, даже можно сказать несовременная. Та только поэтому своего сынулю драгоценного решилась с тобой знакомить. Говорит, хватило ей уже с головой двух предыдущих невесток, которые ее ни в грош не ставили. Она этих современных феминисток на дух не переносит…

— Мам, с чего ты взяла, что я вдруг феминисткой заделалась? — поразилась я. — Да и вообще, что в этом плохого?

Мать закатила глаза и пошла капать себе валерьянку. Отец неуверенно улыбнулся.

— А что, тебе идет даже. Только что-то парикмахер тебя неровно постриг. Может, это самое, давай я ножницы принесу, подровняем?

— Пап, так и задумывалось. Это асимметрия.

Отец почесал затылок и вздохнул.

— Да, мать права, изменилась ты…

— Тебе не нравится? — расстроилась я.

— Да нет, тебе хорошо даже. Только вот ты… чужая словно.

— Я все та же, пап, поверь.

— Ну ладно.

За полчаса, пока я помогала маме накрывать на стол, семья успела привыкнуть к моему новому облику. Поведение мое ничуть не изменилось, поэтому скоро шок уступил место лишь беспокойству по поводу того, как воспримет мою внешность эта самая Люда. Для меня Людмила Вячеславовна.

Мамины опасения оказались ненапрасными. Едва возможная свекровь увидела меня, ее глаза заметно похолодели. Сама она выглядела ухоженной и явно тоже не чуралась салонов красоты. Похоже, невестка-лохушка, какую она, по-видимому, желала найти во мне, нужна ей была с одной лишь целью — полностью загнобить. Ясное дело, никому не нужная, невзрачная старая дева пылинки бы сдувала и с мужа, и со свекрови за то, что подобрали. Только вот сомневаюсь, что даже в моем прежнем облике я бы на такое согласилась. Конечно, я отличалась терпеливостью и уважением к старшим, но и на себе ездить бы не позволила.