Зеркало для ангела (СИ)

На набережной, за столиком кафе расположилась компания - три парня и две девушки.

-- Не, ребят, девушки в Кении совсем другие. Иван на одну засмотрелся, чуть спид не заработал.

-- Да будет тебе, Димон, это ты у нас специалист по женской груди.

-- Скажешь, ничего не было?

-- Абсолютно.

Парень, которого назвали Иваном, был разительно похож на первого мужа Лены. Такой же искрящийся взгляд, веселый и нежный одновременно, иногда грустный, иногда лукавый, но без капли злости и страха даже в самую отчаянную минуту. Таким Лена запомнила Ивана, и в первый момент ей показалось, что это именно он сидит за столиком кафе.

-- Ой-ой-ой! Какие мы целомудренные!

На колени к Ивану подсела девушка с выгоревшими волосами в белой вязаной кофте. Кофта у девушки была исключительно редкой вязки, через которую просвечивала внушительных размеров загорелая грудь.

Ивану пришлось откинуться на спинку кресла. Он повернул голову и на секунду встретился взглядом с Леной. Наверное, он смотрел на Лену слишком долго, поскольку, девушка с загорелой грудью успела отследить этот взгляд и тоже посмотрела на Лену. Сначала небрежно, не заметив ничего достойного внимания, но потом со злостью, когда поняла, что внимание ее кавалера окончательно переключилось на новый объект.

-- Ты что, не мужчина? - спросила она Ивана.

-- Мужчина.

-- Я тебе нравлюсь?

-- Нравишься.

-- А чего ты так спокоен?

Мужчины бывают разные, - подумал Лена.

-- Мужчины бывают разные, - повторил Иван.

-- Да, брось ты!

Она взяла руку Ивана и сунула себе под кофту.

-- Стучит?

Ну, это уже свинство! - подумал Лена.

-- Ну, это уже свинство! - подтвердил Димон. - Я тоже так хочу!

-- Получай! - Иван взял девушку с загорелой грудь и пересадил на колени Димону.

-- Ну, ты хам! - возмутилась Загорелая грудь.

Она схватила со стола бокал и плеснула пивом в спину уходящему Ивану.

Иван шел к Лене. Лена улыбалась.

Он точно такого же роста, - думала она, - и походка та же. Ей снова показалось, что перед ней именно ее Иван, и эта встреча не случайна.

-- Из Москвы? - поинтересовался Иван. - Красиво, правда?

Он показал рукой на минареты Софии.

-- Видно, что я из России? - удивилась Лена.

Ее всегда принимали за иностранку - немку, на худой конец, англичанку - слишком эффектно она выглядела.

-- Видно, что вы понимаете, о чем говорят, - рассмеялся Иван, - у вас очень говорящее лицо.

-- И о чем оно говорит?

-- О многом! О красоте, в первую очередь, и о возвышенной душе. Вы необыкновенно гармоничны. В мире искусства, свои законы. Если хочешь достичь многого, нужно жертвовать стереотипами, и на первый план выходит гармония. Свобода выражения чувств помогает найти новые источники жизни. Прикоснувшись к ним, ты сбрасываешь все старое и обретаешь новое существование...

Лена кивала головой в такт словам Ивана. Если под стереотипами он понимает девушку с загорелой грудью, то остальное уже не важно.

Перебор, - подумал Иван и решил сменить тему.

-- Вас, как зовут?

-- Лена.

-- Лена? - обрадовался он. - Имя Лена для меня самое близкое, от лагерных горнов и девчоночьих косичек, до Элен из "Войны и Мира", с ее "словно покрытыми лаком плечами". От потертых джинсов и первой любви до стройных ножек, летящих в танце, ночных огней и шампанского. В нем есть тишина и откровенность, стук сердца и восторженные взгляды, первый поцелуй и девушка, почти девочка, бегущая по пляжу навстречу синим волнам. А над волнами небо, голубое-голубое! Вот послушай.

Он наклонился к Лене и почти прошептал:

-- Ле-е-е-на-а-а - это ветерок шепчет твое имя. Шепчет и убегает. Он прячется в волнах прибоя, и заметить его ой как трудно! Куда уж там, поймать! А когда ветерок убегает, он рассказывает о тебе звездам, звезды слушают и думают: Вот, ветерок, милый дурашка. Ему кажется, что он один знает о Лене все. Но мы, ее лучики, ее светлые глазки, мы видим, как любуются нами и мечтают о нас. И только месяц, этот хорошенький носик-задавака слишком много о себе думает. Вот, проснется солнышко и спрячет его под зеленым листочком. Так ему и надо! Пусть, отдохнет до вечера. Но и звезды прячутся, когда всходит солнце, и только весенний ручеек звенит твоим голоском, и бежит под тонким льдом, хрупким и чистым, как твоя душа...

Так говорить мог только ее Иван. Он один, и никто другой. Голос его был похож на кларнет, а вокруг пели скрипки, звенели серебряные колокольчики, и мягкие виолончельные волны несли их куда-то. Лена была счастлива, но, вдруг, кларнет запнулся, замешкался, она оглянулась и увидела... торжествующую улыбку Дианы

Это была не улыбка, а бриллиантовая диадема в тысячу карат. Впрочем, не бриллиантовая, а жемчужная, с настоящим перламутровым блеском в алых волнах губ. Не хуже жемчугов были и глаза Дианы. Глаза, как озера-миражи в аравийской пустыне: голубые, жаркие, обманчивые. А волосы, точно, огненный ветер над барханами.

-- А меня зовут Диана, - сказал Диана, - про меня можете что-нибудь рассказать?

Иван кивнул. Имя Дианы казалось ему блестящим и стремительным, как полет стрелы с серебряным наконечником.

-- С золотым! - поправила Диана.