Зеркало для двоих (СИ)

— Ага, значит, одноактной пьески не получилось? — ехидно поинтересовался он, когда основная масса дыма улетучилась через форточку и стало возможным зайти на кухню. — Ты садись, садись… Антрекотов теперь, сам понимаешь, не будет. А вот омлетом и бутербродами с кабачковой икрой я тебя накормлю.

— Накормлю-накормлю, не помилую? — перефразировал Сергей известные детские стихи.

— Ты разговор-то в сторону не уводи. Скажи лучше, у тебя что, с этой «мадамой» серьезно?

Селезнев улыбнулся покаянно и смущенно и кивнул головой:

— Может быть, и серьезно. Для меня, по крайней мере… Что самое интересное, она ко мне романтических чувств питает самый минимум.

— Вот это номер! — Мишка даже присвистнул и опустился на соседнюю табуретку. — Не могу себе представить: женщина не виснет на шее у великого Селезнева!

— Да, но для нее я не Селезнев…

— Прости, запамятовал… И что, вообще никаких эмоций? Даже на афишную физиономию не покупается?

С плиты снова потянуло горелым. Видимо, судьба антрекотов постигла и омлет. Мишка резво вскочил и кинулся к сковородке. Сергей щелчком сбросил со стола хлебную крошку:

— Да, не так, чтобы вообще никаких… Но, понимаешь, она ведет себя просто как какая-то тургеневская девушка. Она словно не видит моего этого «сходства» и общается со мной так, будто у меня самая обыкновенная, не прославленная физиономия. И еще она меня жалеет… Ты представляешь? Жалеет! Потому что я похож на этого «самовлюбленного тупоголового красавца»…

— На какого красавца? — уточнил Мишка, поворачиваясь.

— На самовлюбленного.

— Нет-нет, второе слово!

— На тупоголового, — с неохотой повторил Сергей.

— А, на тупоголового! — Мишка просто просмаковал это слово, и на лице его отразилось истинное наслаждение. — Ну, продолжай, продолжай…

— Так вот, она жалеет меня, потому что я получаюсь изначально лишенным возможности добиться в жизни чего-либо значительного… И Юля пытается меня подбодрить и внушить, что я значим сам по себе. Я уже думал, таких, как она, не бывает.

— И правильно думал: не бывает, — авторитетно подтвердил Михаил. Селезнев прикрыл глаза. Нарисованному им образу Юли не хватало разве что пионерского галстука на шее. Она получалась слишком правильной, слишком положительной, похожей на пионервожатую и лишенной женской манящей прелести. Ему вдруг безумно захотелось показать ее Мишке прямо сейчас, чтобы он тоже почувствовал идущие от нее теплые волны, чтобы встретился с ее немного настороженным и в то же время глубоким взглядом. Сергей вдруг с такой ясностью представил ее рядом с собой, близкую, желанную, что даже застонал. К счастью, Мишка, увлеченный отскребанием сковороды от жалких останков омлета, его не услышал.

Когда они пили чай с «икорными» бутербродами, Михаил невинно поинтересовался:

— А нам с собой женщин можно привезти? Посидим вшестером, поедим шашлыки, и Юле твоей веселее будет.

Селезнев покачал головой:

— Миш, я понимаю, что с моей стороны это несколько по-свински…

— Ничего себе «несколько»!

— Да, по-свински. Но должно быть именно так: она, я, мои друзья и больше никаких женщин.

— Ладно, не трясись, сделаем, — Мишка макнул кусок серого хлеба прямо в банку с кабачковой икрой и тут же отправил его в рот.

Сергей понимал, что Мишка язвит и издевается по привычке, а на самом деле все прекрасно понимает и уж точно не подведет. Поэтому он стоически выслушал вариации на тему своей «новой» фамилии, на прощание заявил, что ни на «Киоскова», ни на «Вигвамова», ни на «Шалашикова» откликаться не будет, и отправился домой со спокойной душой.

На самом деле все получилось даже лучше, чем он предполагал, если не считать этого чуть не случившегося прокола с гаишником. Классно вышло бы, если бы пришлось показывать ему права со своей настоящей фамилией! Но, к счастью, все окончилось благополучно. Юля просто светилась от радости и смотрела на него так, что не оставалось сомнений: она тоже что-то чувствует. И было небо со звездами, как по заказу, и белый снежок под ногами, и ее развевающиеся по ветру волосы. Правда, немного испортила настроение эта ее фраза: «Я продолжаю во всем винить Селезнева». Но Сергей успокоил себя тем, что еще «не вечер» и вовсе не обязательно прямо сейчас раскрывать карты…