Зеркало для двоих (СИ)

Из-за мерного шума хлещущей из душа воды Сергей не мог слышать, как Юля, уже полностью одетая, выскользнула из спальни, набрала какой-то телефонный номер, сказала неизвестному собеседнику несколько слов и почти бегом выскочила из квартиры…

* * *

Симона, похоже, не особенно удивилась, когда Юлька отказалась приехать к ней домой. Во всяком случае, она не стала настаивать, а только быстро и деловито оговорила место, где они встретятся. «Наверное, ее задержали какие-нибудь непредвиденные дела», — размышляла Юля, сидя на скамейке в парке и уже минут десять вынужденно разглядывая каменного медвежонка, уныло торчащего посреди неработающего осенью фонтана. Медвежонок был серым и обшарпанным, мягкие снежные хлопья, сыплющиеся из пухлой тучи, как перья из дырявой подушки, образовали на его голове подобие маленькой шапочки. Но, похоже, малышу все равно было холодно, потому что он судорожно вцеплялся каменными лапами в железную трубу, из которой в летние дни, наверное, вырывался веселый и искрящийся сноп воды. Кроме этой грустной картины, смотреть в парке было вообще не на что. Остальные скамейки вокруг фонтана пустовали, облетевшие деревья вяло шептались друг с другом. Кругом валялись клочья бумаги, окурки и смятые банки из-под пепси-колы. Изредка по какой-нибудь аллее проплывала мамаша с колясочкой и снова скрывалась в серой безрадостной дымке. Юлька поежилась. Несколько случайных снежинок, осевших на краю белого шарфа, растаяли и теперь холодными каплями стекали по шее вниз, к ключицам. Наверное, правильнее было бы просто поговорить по телефону? Но она не хотела об этом думать, как и не хотела признаваться самой себе, что ей просто страшно и нужно видеть перед собой хоть мало-мальски сочувствующее лицо. «Дожила! — криво усмехнулась она, поднимая воротник пальто и выправляя из-под него загнувшиеся упругим валиком волосы. — Досочинялась и довралась до того, что за советом и помощью приходится обращаться к женщине, которая в принципе не может быть моей подругой. К женщине, которая, по идее, должна меня ненавидеть, как когда-то я ненавидела ее… А что остается делать, если все остальные пребывают в уверенности, что мой жених — самый натуральный Селезнев?» Неожиданно за спиной послышались легкие торопливые шаги. Юлька обернулась. Симона шла по самой короткой дороге, огибая деревья и перескакивая с бугорка на бугорок. Она явно спешила, и ее рыжеватые волосы, собранные на затылке в «хвост», яростно мотались из стороны в сторону. Сегодня на ней была длинная белоснежная куртка с отороченным мехом капюшоном и кремовые джинсы, заправленные в короткие полусапожки. И Юлька вдруг подумала, что не такая уж она и страшная, как кажется на первый взгляд.

— Ну, что у тебя случилось? — сразу переходя к делу, спросила Симона, усаживаясь на лавочку и доставая из кармана куртки пачку сигарет. Тут же с тонкой березовой ветки сорвался прямоугольный холмик снега, и несколько снежинок мягко осели прямо на ее ресницы. Она, часто заморгав, смахнула их указательным пальцем, как смахивают лишние комочки туши, и снова повернулась к Юльке. Во взгляде ее не было ни любопытства, ни притворного дамского сочувствия, ничего, что могло бы насторожить или оттолкнуть.

— Таня, скажи мне, пожалуйста, — Юлька поморщилась, почувствовав, с каким холодным официозом прозвучала эта ученически правильно начатая фраза, — можно ли на «Мосфильме» получить гонорар за фильм без подписи и паспорта?

— Ну, это кому как! — Симона щелкнула зажигалкой и поднесла язычок пламени к самому лицу. — Наверное, мэтрам и знаменитостям можно… Да, хотя там сейчас такая странная система с этими спонсорскими проектами и одними бумажками «для души», а другими — для налоговой, что, наверное, можно всем, кто непосредственно участвует в работе над картиной… А что, возникли какие-то проблемы с твоим Сергеем?

Вопрос завис в воздухе, как нож гильотины, готовый вот-вот сорваться вниз. Юлька, конечно, знала, на что шла, когда просила Симону о встрече. Она прекрасно представляла, что им вдвоем придется копаться в не очень приятных вещах, но не ожидала, что это будет так больно.

— Да, с Сергеем, — произнесла она еле слышно. — Только прошу тебя, не делай поспешных выводов. Этот человек очень дорог мне, и я просто, наверное, не смогу слышать о нем гадости… То есть, я хотела сказать, жестокие слова, то есть…

— Давай ближе к делу, — Симона глубоко затянулась, выпустила изо рта струйку дыма и спрятала зажигалку обратно в карман. Пока Юлька говорила, сбиваясь с одного на другое и густо сдабривая свой рассказ оправдательными комментариями, она сидела неподвижно, глядя прямо перед собой, и только изредка подносила сигарету к губам. Постепенно усилился ветер. Теперь деревья уже не шептались, а хлестали все еще упругими ветками серое кисельное небо, и снежинки взвивались прямо перед носом в лихом, сумасшедшем танце.

— А почему ты решила, что Сергей и в самом деле хочет взять эти деньги? Он же сказал тебе, что пошутил, — спросила она, когда Юля закончила.