Зеркало для никого (СИ)

Моему взору открылась свободная прихожая с ведущей вверх лестницей, стены дома были расписаны так, что казалось, они увиты плющом. В них также были вмонтированы лампы, создающие иллюзию того, что за плющом пробивался свет.

– Надеюсь, вы не слишком удивились, что я пригласил вас обоих. Чаепитие с учениками куда веселее, если компания больше.

Бернар провел нас в гостиную комнату с небольшими окнами и уютными подоконниками, заваленными подушками. Мы сели на кушетку, на янтарном столике нас ждали сладости и горячий чай в стаканах с двойным дном. Пушистый кот, совсем обычный, прыгнул мне на колени, за что был вознагражден лаской.

– А ты ему понравилась. Сейчас я принесу для вас книги, и фильмы – Леон удалился, а я поймала себя на том, что пристально рассматриваю его фигуру со спины. Отмечая линию плеч, длину узкой талии. Причина моего любопытства заключалась в том, что я тайно искала в любом встречном мне мужчине Локи, казалось, Леон как никто другой подходил на роль чудаковатого поэта.

Тео истолковал мой взгляд по своему.

– Запала на нового учителя? – спросил он меня подчеркнуто дружелюбно. В голове промелькнуло несколько вариантов ответа, от дерзких «А тебе какое дело? Ты же теперь тусишь с чирлидерами», до правдивых «Он мне кое-кого напоминает». Вместо этого я сказала:

– Он классный. Сам так разве не считаешь?

Тео был обезоружен, ему оставалось только кивнуть. Тем более, когда он сам напросился к Бернару на чай. Красавчик Рейснер резко упал в моих глазах, после того как начал таскаться с чирлидершами. Как сказала Амалия, «нельзя обижаться на человека за плохой вкус, но и исправить ничего нельзя». Подруга советовала мне приглядеться к кому-нибудь другому, чтобы не мучать себя, что ж, может быть новый историк и не такая уж плохая альтернатива для безответной любви. Кот спрыгнул с моих колен, а я поднялась с дивана и пошла осмотреть картины на стенах. Среди них, казалось, не было ни одной, принадлежащей Жанне Бернар. Но нет… Одну я нашла, на картинке был изображен маленький мальчик с пронзительными серыми глазами, восседающий на детском велосипедике словно император на лошади. За ним было изображено несколько огромных зданий, они не казались безобразными, просто другими. Высокие башни, созданные из стекла и бетона пересекала дорожка из зелени, так, что житель каждого этажа мог выйти в свой личный сад, за мальчиком было видно парк и несколько удивительных капсул, которые походили на электрокары. Голос Леона заставил меня вздрогнуть, он подошел практически бесшумно.

– Это одна из немногих работ моей мамы, которые она смогла вывезти в Зеленый город. Когда я учился в выпускном классе, то нас возили на экскурсию в тот, в котором я родился. Если честно, в моей памяти я тоже вижу скорее эту картину, чем то, что мы увидели из окна своей капсулы... Но память избирательна.

Леон стоял ко мне очень близко, так, что я буквально чувствовала тепло, волнами исходившее от учителя. Раздалось покашливание, Тео, чувствовал себя не в своей тарелке. Поделом ему. Я отошла от картины и намеренно долго улыбалась Бернару:

– Это очень красивая картина. И вы на ней такой милый.

Леон хохотнул:

– Когда-то и я был милым. Ну, что, молодежь, приступим к нашему факультативу.

Я и не заметила в его руках нескольких книг и фильмов на дисках. Официальная история на них сопровождалась фотографиями, планами, а в одном из фильмов даже был представлен фрагмент жизни в Красном и Зеленом городе. Глядя на понурых людей, спешащих на работу в одинаковых черных робах даже мне стало немного грустно. И теперь стало понятно предназначение капсул, которые я увидела на фотографии. В них по пять человек забирался народ, чтобы прилететь по месту работы. Уговорить Бернара дать сделать копии с фильмов и книг мне удалось достаточно быстро. Незаметно, я также сняла картинку с мальчиком. Осталось, смонтировать все это в единый фильм и подарок для Амалии готов!

Глава 9 Универсальное Рождество.

Долгожданное УР. Хвойные деревья обрядились в гирлянды, на улицах летали китайские фонарики с пожеланием всего наилучшего, столы ломились от снеди. Каждая семья холила свои маленькие традиции. Где-то тихо читали Коран, где-то пели песни, слов которых мне было не понять, где-то наряжали елку и водили вокруг нее хороводы. В нашей семье пекли имбирное печенье в форме человечков, а подарки клали в красные чулки, подвешенные возле искусственного камина. Под елкой стояла фигура старого человечка с бородой, которого мама любовно называла сложным для меня словом Юльтомтен. Папа не особенно чтил традиции своей семьи, возможно и не знал их. Его отец всю свою жизнь посвятил тому, чтобы вырваться из квартала троек, ему было не до традиций.

Сегодня можно было не оглядываться на Рейтинг, сегодня принято было вспоминать о семье, рассказывать истории из прошлого, общаться со своими стариками. Моего дедушку по маминой линии к сожалению разбил Альцгеймер, а потому он находился в доме престарелых. С бабушкой случилось кое-что похуже. А родители папы уже умерли.