Зеркало для России

Это был первый острый, даже «клинический», прецедент моего творчества и первый момент взаимоотношения с критиками (причем с кинокритиками!), вплоть до физического контакта. Сейчас это всего лишь забавное и трогательное воспоминание. Тогда мне и в голову не могло прийти, что я стану режиссером, буду снимать фильмы. Но к тому времени магия кино уже владела мной безраздельно.

Первым моим кинопотрясением был фильм «Человек-амфибия». Это тоже одна из бусин, нанизанных на нить судьбы. В мае 1962 года на единственном славгородском кинотеатре «Авангард» появилась рисованная афиша «Человек-амфибия», наполнившая меня томительным ожиданием.

Магия кино ушла. Закончились времена кинозвезд-небожителей. Это нередко отражается на качестве кино. Но главное – это отражается на «качестве жизни».

Надо сказать, кассовый зал у этого кинотеатра был не очень большой, где-то три на четыре метра. И накануне премьеры пробиться к кассам было просто невозможно. Даже моему двоюродному брату, хулигану Кольке, в распоряжении которого имелась целая шайка шпаны. Возле кассы народ был стиснут как шпроты в банке. И вот Колька с корешами меня взяли, приподняли над чащобой голов и забросили к кассе. С предупреждением, что если этого пацана кто-то тронет… – все равно потом всем выходить. И я, в положении вверх ногами, купил на всю нашу компанию билеты – синенькие такие, как сейчас помню. Меня аккуратно передали Кольке назад, и через некоторое время я сидел в зале, предвкушая с сердечным трепетом тот момент, когда в зале погаснет свет и оживет экран. «Вот щас начнется!.. Вот щас!» И когда загорелся экран, зазвучала музыка и поплыл Ихтиандр – все остальное перестало для меня существовать. Только фильм! Только пространство экрана! Это не красивые слова – я до сих пор помню физически свои ощущения.

В этом смысле магия кино вообще ушла, что там говорить. Закончились времена кинозвезд-небожителей. Это не плохо и не хорошо. Просто пришло такое время. Это нередко отражается на качестве кино. Но, главное, это отражается на «качестве жизни».

Да, сегодня есть известные режиссеры, но в период моей юности это были боги. Режиссер был богом. Был целый пантеон богов – Бунюэль, Антониони, Феллини, Бергман, Вайда, Тарковский… И тебе было на кого ориентироваться. Существовала шкала ценностей. А сегодня этот пантеон закрыли, ключи выбросили – все.

Это похоже на реальный знаменитый римский Пантеон, который много раз менялся и наконец превратился в обычный музей. Хотя там и богослужение сегодня ведется, но… ведется уже не на сакральных высотах откровения и культа, а на таком вот незатейливом музейном уровне.

Бывает, и сегодня некоторые фильмы называют культовыми. Даже современные (если иметь в виду те, что сняты лет десять назад, это тоже еще современность). Но настоящий культ – это, конечно, не наше кино…

Павлодар

Отчасти ради нас, детей, родители решили переехать в более крупный культурный и промышленный центр – город Павлодар. До них дошла весть, что в Павлодаре строится тракторный завод и там нужны профессиональные кадры. Отец съездил, узнал что да как, и мы переехали в Павлодар.

Как я уже говорил, в 7-й класс я пошел уже в Павлодаре. Год мы жили в гостинице «Иртыш», которая и по сей день там стоит, только называется иначе. Она находится в частном пользовании, все номера, конечно, переделали. Я даже недавно останавливался в ней.

Но уже через год нам дали квартиру. Она с непривычки показалась мне такой огромной – хоть Маяковского декламируй. Я был в полном восторге! Еще бы – горячая вода, ванна, душ и туалет в самой квартире! Третий этаж! Балкон!

Домик в Славгороде мы продали – нужны были деньги для обустройства на новом месте. Те волшебные ощущения, связанные с жизнью в своем маленьком доме, рядом с огородом, в соприкосновении со всеми стихиями земли, о чем я писал раньше, были мной тогда забыты. Они словно уже не имели для нас никакого значения, настолько были перешиблены в нашем сознании «достижениями цивилизации». Щемящая и благодарная память о родном моем домике вернулась ко мне много позже, на «новом витке».

В старших классах (я – второй справа в верхнем ряду)

А тогда просто тянуло какое-то время к оставленным в Славгороде пацанам. А домик и все, что с ним связано, постепенно забылось…

Там была новая, вполне современная для тех лет школа. Буквально в первый год, когда я поступил в павлодарскую школу, мы стали на субботнике сажать деревья. Школьный двор был еще абсолютно голым. Играла музыка из репродуктора – «Суббота, суббота, хороший вечерок»; весело тогда было на этих субботниках. И я очень хорошо помню те саженцы с грязными корешками, которые мы тогда высадили и сразу забыли их как страшный сон.

Вот они – посаженные мною тополя. Вот оно – воплощенное время…