Зеркало души (СИ)

Тут все засуетились, начали вновь поздравлять и извиняться, что они без подарков, а я бросилась за своим в комнату. Прибежала, когда уже слегка успокоились. Все уставились на меня и мою цветную коробку, обвязанную красной атласной лентой.

— Мой подарок не такой дорогой, как Сергея Витальевича, но он от сердца! — сказала я, протянув ее Глаше. Приказала развернуть при всех. Она с удивлением раскрыла и вынула белый чайник.

— Прочти надпись! — крикнула я. — Громко!

Она засмеялась и прочла. Все вновь весело поздравляли и налили вино. Чокались и переговаривались о подарках и щедрости генерала. Иваныч поманил Глашу и они вышли в коридор. Я подошла к генералу и пригласила танцевать. Тот быстро встал и прижал к себе, но тут же, опомнившись, отстранился, и мы двигались под медленное танго. Я вдыхала знакомый запах, чувствовала его взволнованность, и мне было приятно. Понимая, что ему трудно сдерживать себя, когда я так рядом, старалась отвлечь, задавала ему вопросы, на которые он отвечал не сразу и иногда просто переспрашивал, наклоняясь ко мне. Я тянулась к его уху и повторяла с улыбкой. Он говорил, и я слышала рядом его дыхание. И так хотелось поцеловать, аж сжималось все внутри от желания. Он тоже этого хотел, я чувствовала по тому, как он вздыхал, как сжимал мою руку в своей ладони, как напрягалась вторая на моей талии.

Вскоре его позвала Глаша, сообщив, что опять звонит телефон в его кабинете, а мы не слышим, так как развеселились и выпили. Он вышел, а меня пригласил Славик.

— Это что такое я вижу? — сказал он, глядя с улыбкой на мое лицо. — Ты влюблена в генерала?

— С чего ты взял? — дернулась я.

— А с того, что видел твои глаза, сестренка и твой взгляд, по-моему, был не совсем безразличный.

— Ну и что! — с вызовом сказала я, упрямо глядя ему в глаза. — Его есть за что полюбить. Скажешь, нет?

— Скажу да! — засмеялся он. — Только он же влюблен в тебя по-настоящему! Вот в чем дело! А ты совсем еще малявка!

— Что ты говоришь! Опомнись! Я и генерал! Скажешь тоже! Он — ого-го»! А я? — вскинула я на него глаза.

— Не скажи! — хихкнул он. — Он мужчина, а ты…

— …а я малявка, по твоим словам. — Вставилась я и обижено отвернула голову.

— Ладно! — Привлек он меня к себе. — Не обижайся! Это я так, по-братски! Ты тоже можешь нравиться даже такому человеку, как генерал. Почему нет!

— Вот! — усмехнулась я. — Теперь узнаю своего братишку!

Он вновь привлек к себе и поцеловал в щеку:

— Ты моя красавица и умница, и я люблю тебя! Будь счастлива!

— И ты тоже! И как Маша? — спросила я и кивнула в её сторону.

— А что Маша? — засмущался он. — Отличная девчонка. Мне понравилась.

— Вижу, что понравилась! — Тут уж хихикнула я. Прижалась к нему и сказала тихо. — Ты ей тоже.

Он услышал, и сначала сделал большие глаза, а потом радостно заулыбался:

— Ты так думаешь?

— Я тоже замечаю, как и ты! — Выдала ему с упором на его слова.

— Ах, ты, глазастая!

— Вся в тебя, братик! — хохотнула я.

Так незаметно подошло время к встрече нового года. Опять все собрались за столом и налили в бокалы шампанское. Встали и прислушались. Скоро часы, стоящие в углу, на которые мы все смотрели, начали бить двенадцать раз. Мы считали вслух. На последнем числе все закричали «Ура!» и чокнулись, поздравляя друг друга с новым тысяча девятьсот пятьдесят седьмым годом, годом новых открытий, новых побед и огорчений.

Но пока стоящие здесь люди еще не знали ничего, даже я, что приготовил этот год. Поэтому мы чокались, пили и веселились.

Я позвала Машу на кухню. Под ликующие крики, мы понесли торт с зажженными свечами — мое произведение кулинарного искусства, предварительно, обговорив с Петей ситуацию, чтобы он выключил свет, когда услышит наши голоса.

— Та-даммм! — прокричали мы с подругой, подходя к дверям.

Петя быстро вскочил и выключил верхний свет, оставив гореть лампочки елки.

Внесли вдвоем большой торт и поставили на стол. Все захлопали, и даже послышался визг Ленки. От предвкушения, конечно. И было за что! В три этажа, облитый кремом, с выложенной надписью «С новым счастьем!» и сердечком из ягод свежей клубники, с марципановыми листьями и обсыпанный по бокам шоколадной крошкой.

— Красота! — Ахнули все и уставились на него.

— Да как же это есть? — Послышался голос Ленки и её тут же поддержали остальные.

— Очень просто! — вскрикнула я. — Пусть молодожены задуют свечки и вперед!

— Подождите!

Взмахнул рукой генерал. Он быстро поднялся и прошел к пианино. Открыл крышку и сел на банкетку.

— «Пою тебе бог Гименей, тот, кто соединяет невесту с женихом..» — запел он, ударяя по клавишам.

— «Кто любовь благословляет, кто любовь благословляет. Пою тебе бог новобрачных, бог Гименей, бог гименей!» — Присоединилась я, подойдя сбоку к инструменту.

В этот момент мы смотрели друг на друга и весело пели гимн любви.

Повернувшись, генерал крикнул:

— А теперь — Горько!

И все подхватили, закричали «горько» будто опомнившись. Глаша смутилась, а Иваныч поднял её на ноги и поцеловал, расправив усы согнутым пальцем.