Зеркало души [СИ]

— Может он готовит тебя в свои преемники, — в свою очередь пожала плечами я. Вадим как-то очень странно на меня взглянул и ничего не ответил. — А что с лекарством?

— Да ничего. Нужно выпить это, — он подкинул и поймал флакончик, — только давай дойдём до твоей комнаты. Лучше всего сидеть, когда его пьёшь.

Я пожала плечами, соглашаясь, и мы в молчании пришли в мою обитель.

— Ну, хорошо, давай сюда свою гадость, — я перехватила в воздухе вновь подкинутый флакончик.

— Ты даже не представляешь, какая это гадость, — заметил Вадим, когда я, открутив крышку, выпила содержимое и поперхнулась. — Зато гарантия пожизненная. — Философски произнёс он, пока я меняла цвета с синего на зелёный и пыталась дышать носом. Вот уж действительно, выпить такое второй раз в жизни будет смерти подобно.

— Понятно теперь, почему до сих пор его не пустили в массы и не запатентовали, — кашляя, выдавила я сквозь слезы. Вадим усмехнулся, но потом нахмурился, обхватил мою голову ладонями и прикоснулся лбом ко лбу.

— Хм, непонятно, — немного погодя отстранился он. Я чувствовала покалывание в кончиках пальцев, лёгкое головокружение и приятную ломоту во всём теле. На странное поведение Вадима я отреагировала глуповатой улыбкой и рассеянным недоумением. — Что это ещё такое? — Он недоуменно уставился на что-то над моей головой, потом заглянул в глаза. — Нет, не понимаю. Пошли к Бенедикту! — Он схватил меня за руку и потянул за собой, через несколько минут буквально втолкнув в кабинет.

— Учитель?

— Что случилось? — Бенедикт поднял на нас глаза, отрываясь от каких-то бумаг и устало потирая переносицу.

— Сам не понимаю. Панацея не действует, — произнёс Вадим. Бенедикт встал и прошёлся около меня. Я, пошатываясь, продолжала улыбаться, чувствуя себя так хорошо, как было когда-то, когда я случайно выпила ядрёной вишнёвой наливки. Вадим что-то растерянно лопотал, я не слушала его, покачиваясь, словно на приятных тёплых волнах. Бенедикт некоторое время меня изучал, затем провёл линию пальцем по моему лбу до брови, после чего долго и задумчиво смотрел куда-то вдаль, размышляя.

— Кружится голова, часто идёт кровь носом, в глазах темнеет. Стенокардия, — наконец сказал он. Вадим тоже напряжённо смотрел на меня, я продолжала блаженно улыбаться в пространство.

— Почему панацея не действует? — Вадим такого поворота событий явно не ожидал и, наверное, в этот момент мне совсем не завидовал.

— На ней проклятие, которое ни я, ни кто другой снять не сможет. Оно свело на нет действие панацеи. Точнее, обратило его эффект. Лучше уложи её спать, а завтра дай поспать подольше, её ожидает тяжёлое похмельное утро. — Бенедикт сочувственно глядел на меня, я хихикнула и показала ему язык, за что была осторожно подхвачена на руки, где я и уснула.

* * *

Меня разбудил звонок будильника как раз в тот момент, когда мне снилось что-то очень приятное, доброе, воздушное. В сердцах щелкая по кнопке отключения, я приподнялась на локтях и слабо застонала: в голове мучительно стучало. Безвольно упав на подушку, я подумала, что не смогу сейчас идти на тренировку, пока не полежу хотя бы ещё пять минут.

Я проснулась от того, что кто-то бесцеремонно тряс меня за плечо и что-то вопил. С трудом разлепив глаза, я имела счастье созерцать разъярённого Дана.

— Ты какого чёрта спишь?! — разозлено спросил он не стесняясь в выражениях, а я в это время подумала о бренности его существования и о десяти способах быстро заставить противника распрощаться с жизнью.

— Чего вопишь, выруби звук, — я схватилась за раскалывающуюся голову и застонала.

— Давай вставай! — меня продолжали трясти за плечо, я наугад пнула в пространство ногой. — Бегом! — продолжал надрываться он, по каким причинам, я так и не поняла.

— Спокойно, сейчас встану, — тихо отмахнулась я, надеясь, что он всё-таки сдаст свои позиции и уйдёт, но он, похоже, серьёзно решил поднять меня прямо сейчас. — Может, ты из комнаты выйдешь? Мне же одеться надо! — Наконец понимая, что сопротивление бесполезно, я села в кровати, морщась от боли в чугунном затылке.

— Я отвернусь, — он пожал плечами, словно говоря, что так и будет стоять над душой. Я раздражённо сорвала с себя одеяло и молча оделась, даже не потрудившись прикрываться. И пусть стыдно будет ему.

Приглаживая волосы, я не могла до конца восстановить картину событий вчерашнего вечера, помнила только то, что Вадим вчера посоветовал не напрягаться и снял все пробежки на открытом воздухе, поэтому разминку мы начинали внизу, в колонном зале.

— Пошли, — по дороге заплетая волосы, я едва не столкнулась с сонным Вадимом, когда проходила мимо двери в его комнату. Я заметила, что он выглядит устало, словно не спал вторые сутки, это очень живо напомнило мне подругу Еву в те дни, когда она начинала смотреть по ночам очередной сериал.

Зная, что Бенедикт будет сегодня отсутствовать, я самостоятельно начала разминку. Голова раскалывалась, но я упорно продолжала тренировку, даже присоединившийся впоследствии Вадим посмотрел косо, но ничего не сказал.