Зеркало грядущего

Но вот торжества завершились, и поток придворных, растерявших после нескольких чарок вина всю былую чопорность, хлынул наружу, туда, где уже плясали раскрасневшиеся крестьяне, топая огромными ножищами по брусчатке; где страшные маски злобных демонов – вырезанные из дерева, грубо размалеванные, с привязанной паклей, изображавшей гриву нечисти, – скалились клыкастыми пастями; а рядом с ними сверкали огни иллюминации: огненные солнцевороты, знак Великого Митры, перемежались с изображениями Звезд и Луны; неподалеку шипели и брызгали пламенем разноцветные фейерверки – искрящиеся колеса, пламенные столпы, яркие шутихи, рассыпающиеся колючими искрами. Вверх взлетали горящие стрелы, чертя на ночном небосводе причудливые вензеля. Тут и там звучала музыка – переливчатые трели пастушьих рожков пытались заглушить голосистые цевницы кувыркающихся акробатов; а стоны мелодичных дворцовых цитр смешивались с гулкими ударами тамбуринов. Вся эта какофония дополнялась восторженными криками, звоном бубенцов, ржанием коней и веселой незлобивой перебранкой замковой челяди, лица которой были выкрашены бронзовой краской.

Валерий стоял, скрестив на груди руки, и скучающе обозревал шумные игрища ежегодного Карнавала. Вдруг от пестрого хоровода отделилась женская фигурка в яркой цветастой юбке, уцепила его за руку и потащила за собой в хохочущий водоворот веселья. Валерия тотчас же облили пивом – на празднике Осеннего Гона не делали различий между простолюдинами и знатью, – нацепили ему на голову высокую красную шапку канатного плясуна, накинули на шею гирлянду и сунули в руки трещотку. Сумрачный принц неожиданно развеселился и пустился в пляс, пытаясь подражать ярмарочным танцовщицам Хорайи. Он обычно чурался веселья, но огнистое марево всеобщего ликования заставило его на мгновение забыть о своих безотрадных думах, о ночных кошмарах, о преданной Игве, брошенной им на произвол судьбы в далекой столице Хаурана; о позоре унизительных лохмотьев нищего, собирающего отбросы на свалке; о мимолетном поцелуе королевы Тарамис, после битвы при Корвеке; о мече, пронзившем тело ведьмы Саломеи; о смрадном дыхании демона Хауга за спиной.

Когда он, вспотевший, с хлопьями пива на шелковой рубашке, выбрался наконец из круга плясунов, то столкнулся с графом Троцеро Пуантенским, который, как ему показалось, весьма обрадовался этой встрече. Он дружески хлопнул юношу по плечу и запрокинул голову от раскатов басистого смеха:

– Я вижу, гордый владетель Шамара не чурается танцев в кругу крутобедрых крестьянских молодиц! Что ж, отрадно видеть, что возвращаются былые времена, когда благородные нобили не гнушались помериться силой с окрестным кузнецом на празднике Летнего солнцестояния. Не думал я, что доживу до того мгновения, когда мне будет радостно за успехи моей державы, обретшей прежнее веселье и простоту. Хвала королю Вилеру, да дарует ему Митра долгие годы пребывания под Солнцем.

Валерий оттер пот со лба кружевным рукавом и жестом подозвал служку с бокалом вина, желая как можно скорее промочить пересохшее горло.

– Приятно слышать такие слова, граф, – произнес он, запыхавшись. – Немногие могли бы присоединиться к ним, ведь для того нужно иметь столь же светлый ум, как у вас, такое же мужество и гордость. А это редкая роскошь в наши дни. Многие недовольны тем, что Аквилония стала мирной страной. Они тоскуют по жестокой сече, по предсмертному хрипу, по огню пожарищ и воронью, наклевавшемуся падали. Мало кто из этих лукавых каплунов, – он кивнул в сторону веселящихся придворных, – знает хотя бы как держать в руке меч. Но спросите их, и они все как один будут ратовать за боевые успехи, роптать на мягкосердечную власть, желающую жить в мире с соседями, и бряцать оружием, которое покрылось ржой в их фамильных чуланах.

Троцеро насмешливо хмыкнул, но взгляд его посуровел:

– Увы, мой принц! Я рад бы опровергнуть твои слова, но только слепец не увидит того, о чем ты только что сказал с изяществом, присущим подлинному аквилонскому дворянину. Мои пуантенцы тоже не рады, что мы заключили мир с Тарантией. Они говорят, что золотой леопард не должен превратиться в домашнюю кошку, Убаюканный аквилонским змеем. Им всем подавай звук сигнальных рожков… Но если тарантийцы точат зубы на земли Немедии или Офира, то мои молодцы спят и видят, как бы водрузить наш стяг над дворцом твоего дяди. Мне стоит больших трудов поддерживать порядок в графстве.

Валерий отмахнулся от очередной плутовки, которая тянула его потанцевать, приправляя свое приглашение соблазнительным вилянием бедрами, и сделал шаг к властителю Пуантена.