Зеркало грядущего

Некое тревожное предчувствие кольнуло его при этой мысли, однако он не придал ему значения. Наверняка, при необходимости, девушка сумеет постоять за себя… Но от дальнейший раздумий на эту тему немедийца отвлекло появление двух молчаливых молодцов, как две капли воды похожих друг на друга, с одинаковой гривой русых волос и прозрачными голубыми глазами. Глаза – вот то, что Делает похожими детей Тиберия, отметил про себя дуайен и подумал, что они, слава Митре, совсем не похожи на кряжистого, простолицего Тиберия, а посему он не прочь бы был взглянуть на их матушку, которая по слухам не смогла выдержать сварливого нрава своего супруга и его постоянного ворчания и, приняв митрианский сан, удалилась в далекую обитель на границе с Гандерландом. Культ Митры не поощрял женского богослужения, поэтому аквилонки, задумавшие посвятить себя Солнцеликому, вынуждены были ютиться в уединенных храмах, вдали от больших городов.

Посланник встал и сдержанно поклонился Винсенту и Дельригу, который был чуть бледнее обычного и двигался немного неуверенно.

Это не укрылось от хозяина Амилии, и он недовольно буркнул:

– Что-то ты неважно выглядеть, сын мой, видно, вы, как всегда, допоздна предавались веселью за чаркой вина в какой-нибудь веселой компании деревенских молодиц!

Дельриг чуть покраснел.

– Ах, нет, отец… Видно, солнце напекло мне голову, – пробормотал он. – Да еще я свалился с лошади, когда мчался сюда, боясь опоздать к трапезе.

Он подошел к столу и сел, стараясь не потревожить раненую руку. Как и обещал немедиец, к обеду рана совсем успокоилась, и Дельриг мог без труда скрывать больную руку от пытливого взора отца – его просторная рубаха с широкими рукавами хорошо маскировала повязку на предплечье. Винсент криво улыбнулся в ответ на реплику амилийского владыки и примостился неподалеку от брата.

– Надо же – свалился с лошади, – скривился Тиберий. – Да знаешь ли ты, пащенок, что в твои годы я уже командовал децимой меченосцев, обороняя форт Венариум от диких киммерийцев! Тогда еще аквилонская держава не обросла жирком и…

– Отец, наш гость может заскучать, – вмешалась в разговор Релата, украдкой бросив взгляд на осанистую фигуру немедийца. – Твои воспоминания мало занимают барона. – Чувствовалось, что она сама не ожидала от себя подобной смелости, коей она была обязана присутствию гостя.

Амальрик подумал, что детям Тиберия приходится по много раз на день выслушивать подобные нравоучения, и они рады любому поводу, лишь бы отвлечь старика от воспоминаний о днях былой славы, поэтому нарочито неспешно отрезал себе мяса, и, дождавшись того момента, когда обида старого воина вызрела настолько, что тот был уже готов резко осадить непокорную дочь, осмелившуюся, по его мнению, дерзить своему отцу, мягко возразил:

– Моя госпожа неправа. Нам, молодым, всегда полезно послушать наставления старших, умудренных опытом, чьи седины красноречивее всех слов говорят о том, что мудрость эта досталась им непросто, не в дар от богов, а заработана тяжелым трудом и выстрадана долгими годами.

Тиберий метнул гневный взгляд на дочь, но, чувствуется, слова Амальрика пришлись ему по душе, и он довольно крякнул и налил себе вина.

– Молодежь не понимает нас, стариков, – вздохнул он и залпом осушил фиал – Им кажется, что они знают жизнь не хуже, а наш опыт для них никчемен. Им мнится, что мы горазды на слова, а они-то – на дела. А как доходит до этих самых дел, так забывают подтянуть подпругу и падают с лошади, словно перепившиеся крестьяне. Эх-х. Слава Митре, барон, что не вся молодежь такая, есть и другие, вроде вас, или вашего приятеля, – он кивнул в сторону мгновенно насторожившегося Ораста, – которые не брезгуют учением, предпочитают мудрый разговор шумной попойке, а кропотливый труд – валянию с девками на сеновале.

Амальрик неторопливо ел, кивая в такт речей старика.

– Вы все верно сказали о труде! – не унимался тот. – Все время убеждаю своих бездельников, – он кивнул на ухмыляющихся сыновей, – трудитесь, и обретете радость и счастье, а они не слушают старика! Ничего не желают делать. Что за поколение выросло, Митра меня прости, какое-то ненастоящее. Эх, смотришь на вас и жалеешь, что вы немедийцы, видно, этой стране повезло больше, раз там такая молодежь… А вот в Аквилонии я что-то не припомню таких как вы. У наших все больше ветер в голове! Думают только о женихах, – он строго посмотрел на Релату, зардевшуюся от смущения, – или о том, как бы промотать за игрой в кости то, что пращуры их нажили тяжким трудом.

Амальрик усмехнулся про себя. Он любил вот так, походя, сеять смуту в некогда тесном кругу, в нужный момент дергая за нужную ниточку. Человек откровенен только тогда, когда он раздосадован или взбешен, а посему стоит неустанно мелкими шпильками засевать ниву благоразумия, отделяя мужей от жен, отцов от сыновей, и непременно оставаясь при этом лучшим другом той и иной стороны. Порой из этой невинной забавы может выйти нечто стоящее, как, скажем, с принцем Нумедидесом…