Зеркало Грохашша, или Отраженные

«А что теперь делать-то?..» – вздохнул Белка. – «Срываться? Пора. Согласился бы Максимович, ведь не бросишь его тут с Алексой полоумной.»

Кто-то сбоку бросил на Белку быстрый взгляд и отвернулся. Бродник, выдержав паузу, посмотрел из-под полей шляпы. Маленькая женщина, брюнетка, кисть левой руки отливает желтизной… Азиатка. Что-то было связано у Чуя с маленькой азиаткой, но что – он никак не мог вспомнить.

«А не прочистить ли мозги?» – подумал он и вытащил из рюкзака пузырек с «Потом суккуба», как окрестили эту жидкость на востоке за резкий противный запах. – «Что поделать, время от времени приходится глотать эту гадость…»

В пузырьке оставалось совсем немного. «Пот суккуба» избавлял от наведенных воспоминаний, от навязчивых галлюцинаций, от гипноза, забывчивости и прочих вторжений в психику. Весьма полезная жидкость, вот только до безобразия дорогая. Ингридиенты заставили бы поморщиться любого эсэсовца, но Белка был человеком практичным.

«Надо – значит надо!»

Он зажмурился, вытащил тугую пробку и быстро отхлебнул. Совсем чуть-чуть, только чтобы почувствовать в горле жжение. Потом заткнул пузырек и сжался, зажмурился, стараясь как можно дольше не вдохнуть. Запах – еще пустяки по сравнению со вкусом! Желудок будто разорвало на куски, каждый из которых несколько раз провернулся вокруг оси. Пищевод вывернулся на изнанку, вернулся в прежнее положение и тут же снова вывернулся, теперь куда-то вниз, в кишечник. Не менее трех минут Белка боролся с тошнотой, и только потом смог осмотреться.

Пассажиры переглядывались с недовольным видом. Да, запашок пошел сильный…

– Извините! – не удержался Белка и широко улыбнулся пострадавшим. – Чего-то я не то съел! Пучит!

Все, как люди приличные, тут же опять уткнулись в окна, продолжая морщить носы. А вот китаянка не пошевелилась, будто и не почувствовала запаха. Китаянка – теперь Белка думал о ней так. Он видел ее дважды в Москве-0, сперва на Ленинградском вокзале, потом у дома, куда сам же заходил к программисту Грише по приказу Александры. Но туда же входила Галя, а она привозила книги в…

– «Гадальный салон»!.. – пробормотал Белка. – Госпожа Манана, потомственная гадалка… Вот не думал, что хозы до такого опускаются.

– Убирайся, пока цел! – негромко, но отчетливо прошептала через проход обернувшаяся китаянка. – Убирайся!

– Сейчас!

Белка согнулся, будто собираясь встать, запустил руку в голенище и нащупал верный нож. Бродник прыгнул, собираясь рассечь тонкую шейку врага, но китаянка была готова. С немыслимой проворностью она метнула в Чуя сюрикен, от которого тот в полете едва успел заслониться плечом. Ударить сходу не вышло, а в руке хозы уже оказался пистолет. Не обращая внимания на боль, Белка прижал оружие к подлокотнику и тут же вонзил нож китаянке в руку, пригвоздив к креслу. Пистолет с глухим звуком упал на пол вагона, а бродник обильно поливая кровью из раны колени хозы, теперь боролся с ее свободной рукой, выкручивая тонкий стилет.

– Будешь знать, как меня дурачить! – хрипл Белка, уворачиваясь от ударов головой. – Сдохнешь, сволочь!

– Не смей, не смей! – с акцентом визжала китаянка, дергаясь в кресле под тяжестью Чуя.

Обезоружив наконец противницу, Белка краем глаза заметил какое-то движение. Двое мужчин привстали со своих мест, переглянулись.

– Сидеть!! – зарычал бродник и похлопал себя по животу. – У меня бомба! Всем сидеть на местах!

Мужчины послушно сели, будто дождавшись команды. Полностью сосредоточившись на левой руке китаянки, Белка легко сломал ее в двух местах, поднял упавший стилет и поднес его к горлу женщины.

– Страшно? – спросил он.

– Не смей! – из глаз китаянки катились слезы. – Я тебя не трогала, не трогала! Не останавливай меня!

– Значит, страшно, хоза?..

Белка хотел сказать еще что-нибудь приличествующее случаю, но тут взгляд его упал на указатель над дверью. Зеленая линия проделала уже намного больше половины пути от одного желтого кружочка к другому и начала толстеть. Это означало, что торможение уже началось, а поезда на этом плане начинают тормозить, уже оказавшись в Границах Власти Москвы. Люди, строившие сверхскоростную дорогу, понятия об этих Границах не имели, но так уж у них получилось.

– Не останавливай меня… – плакала хоза.

– Не останавливать? – услышал наконец Белка. – Значит, на третий план ты не отражалась? А если врешь?

– Не вру… Я ничего не могу тебе сделать, бродник! Не убивай, не останавливай!

Отразиться в зеркале Грохашша можно лишь один раз. Если сейчас убить китаянку, то она уже не сможет идти дальше, навсегда останется ограничена нижними планами. Это для нее, имеющей тела на нулевом и первом планах, вовсе не окончательная смерть, но – приговор. Если не врет… Однако Белка знал, что они уже в Границах Власти Москвы, а хоза никак его не атаковала. Значит – не могла? Тогда или она говорит правду, или ее отражение на третьем плане сейчас находится в другом городе. Как бы там ни было, а спешить причин не было.