Зеркало и чаша

— Я хотел тебе предложить вот что, — Флоси проглотил оскорбления, хотя даже под шлемом было видно, что он покраснел от досады. — Ты вернешь нам чашу Фрейра, которую противозаконно похитил из святилища. А я за это прощу тебе похищение и не буду причинять вреда тебе, твоим людям и этой земле, на которой ты обосновался. Я даже готов предложить тебе некоторый выкуп за нашу святыню. И если ты дашь клятву больше никогда не беспокоить Западный Етланд и не претендовать на престол, я пообещаю не умышлять на твою жизнь и предоставлю право искать добычи и славы где тебе будет угодно, кроме Западного Етланда.

— Нечего сказать, выгодные условия! Запомни, ты, рабский выродок! — уже не притворяясь вежливым, в гневе закричал Хродгар. — Власть над Западным Етландом принадлежит мне! Я — единственный законный сын Рагнемунда конунга и единственный его законный наследник! Чаша Фрейра — по праву моя, и престол Западного Етланда — по праву мой. И он будет моим! Сейчас, или через год, или даже через три — я буду править Западным Етландом, и ты, Флоси, имей это в виду! На престоле Западного Етланда ты не навсегда, и он будет колоть тебя в задницу, сколько бы ты на нем ни просидел! О, я вижу, колет! — воскликнул Хродгар, видя, как Флоси передернул плечами от досады.

— Ты зря так горячишься, — поморщившись, ответил его брат. — Я не так глуп, как ты думаешь, и хорошо подготовился к этому походу. Я знаю, что эта земля перенесла страшный голод и совсем обезлюдела. Я знаю, что твоя собственная дружина насчитывает не больше двух сотен. А у меня более тысячи человек. Ты сам видишь, сколько кораблей я привел! — Флоси взмахнул рукой, показывая длинный причал, весь заполненный мачтами. — Со мной пришли все знатнейшие люди Западного Етланда. Посмотри, разве ты не узнаешь их?

Пока они разговаривали, многие вожди, спустившись со своих кораблей, приблизились и теперь стояли вокруг Флоси — каждый под своим стягом, со своими оруженосцами, телохранителями и родичами.

— Посмотри на них, если за морями ты не забыл знатных людей своей земли! — продолжал Флоси. — Вот стоит Рауд Козья Шкура, у него два корабля и почти восемь десятков людей на них. Вот Эйвинд Седой, Торстейн Стрелок, вот Халльдор Охотник, Гудмунд Длинный, вот Арнор и Асбьерн, сыновья Орма Могучего из Хаукдаля, и Хаукдаль прислал с ними дружину из двухсот человек! Вот Свейн Чародей, вон там Кольбьерн и Финн с Лесного острова, вон Торкель Гордый, а вон тот самый дальний корабль принадлежит Транду Желтая Пустошь. Вон там Бьерн Буян, с ним на корабле еще дружина Кетиля из Лонгенэса. Видишь, сколько людей! И все они поддерживают меня!

— Вот это и есть самое удивительное! — ответил Хродгар. — Столько знатных и достойных людей пошли за сыном рабыни! Да ты, наверное, околдовал их, если они совсем лишились разума. Да не стыдно ли тебе, Торстейн, сын Бьерна, выступать против меня, когда мать моего отца, Алабьерг, дочь Эрмунда, и твоя мать, Гудрид, дочь Бьерна Черного, обе приходились внучками Кари Хитрому из Экелунда? А с тобой, Свейн Чародей, мы вместе сражались у Борнхольма, куда послал нас мой отец. Я помню, что ты проявил себя отважным мужем, и своей победой мы во многом были обязаны твоему умению вызывать попутный ветер, — так почему же ты забыл ту долю добычи, что получил от меня тогда? Ты забыл секиру с золотой насечкой и красный плащ, что я подарил тебе на пиру? Да вон же она, эта секира, в руках у твоего зятя Орма Пятачка! И твой род уже забыл, откуда у него это сокровище? Неужели у вас, как у женщин, такая короткая память? А ты, Бьерн по прозвищу Буян, неужели тебе так наскучило без меня сидеть дома, что ты готов идти в поход хоть под стягом раба, да еще и против законного наследника своего конунга?

Еты ничего не отвечали на его горячую речь, но многие из них отводили глаза, и Избрана видела, что гневные слова Хродгара бьют точно в цель.

— Я многое узнала о вас, еты, — сказала она на северном языке, и сотни удивленных глаз обратились к ней. Избрана улыбнулась: она знала, что своей красотой может вызвать изумление, и гордилась этим. — Я — королева этой земли, Избрана, дочь Велебора. Напрасно кто-то стал бы думать, что Плесков не может себя защитить. Вы найдете здесь свою смерть, если станете разорять мой город. Я предлагаю вам уйти. Мы далеко не так беззащитны, как кажется на первый взгляд.