Зеркало Иблиса

Фрисснер еще долго видел его фигуру, то пропадающую, то снова появляющуюся в свете костра. Фигуру человека, уверенного в своем Боге.

Впервые за всю жизнь Фрисснер пожалел, что не верит ни в Бога, ни в дьявола.

61

Я ведь — человек, подобный вам.

Коран. Майрам. 110 (110)

В эту ночь на небе звезд не было. Звезды хотели подойти ближе к костру, погреться… Но упали, сорвались со своих дорог, назначенных сотни тысяч лет назад самим Аллахом. Звезды упали, рухнули в непостижимую темень мироздания, ушли вслед за создателем. А костер под черным небом остался.

Журчала вода, перекатывая в себе камушки и песок несуществующего оазиса. Горел усталый огонь, дул слабый, подвывающий в камнях ветер.

Три человеческие фигуры, замотанные в тряпки, сидели у огня, протягивая изредка к нему руки. Грелись, стараясь зачерпнуть немного обжигающего тепла, омыть им руки. Не получалось.

— Холодно, — сказал Саммад. — Холодно…

— Тебе? — Имран ухмыльнулся.

— Да. — Саммад снова протянул руки к огню, и языки пламени, словно живые, потянулись к этим темным ладоням. — Даже мне холодно…

Третий человек, закутанный в темные одежды, ничего не сказал, только коротко стрельнул черными глазами в сторону Саммада. Тот перехватил этот взгляд, зло прищурился, но смолчал. За него, словно поняв что-то, заговорил Имран.

— Ты сильно опоздал, Муамар. Ты сильно опоздал.

— Значит, я не мог раньше, — ответил Муамар.

— Да, но Мухаммад и Ибрахим ушли… — И не вернулись! — вставил Саммад.

— Ушли, — продолжал Ибрахим, словно не слыша Саммада. — Остались только мы, и нет тех, кто поможет нам. Ни один из нас не смог основать Школы. Мухаммаду и Ибрахиму некуда возвращаться теперь. Ты сильно опоздал, Муамар.

— На целых две жизни! — сказал Саммад.

— Значит, я не мог раньше, — повторил Муамар с нажимом. Снова над костром повисла молчаливая беззвездная ночь. Только ветер выл в камнях, только вода ерошила песок и камни подобно влюбленной гурии, перебирающей волосы возлюбленного своего,

— Что они делают теперь? — спросил Имран. Муамар посмотрел на него, но натолкнулся на потухшие угли глаз и опустил лицо.

— Они ищут Черного Ящера…

— Так далеко?

Муамар неопределенно мотнул головой.

— Они сумели пройти очень далеко. — Имран протянул руки к огню. — Ты провел их… Слишком далеко… Слишком…

— На целых две жизни, — вздохнул Саммад.

— Вы же знаете… Я не могу иначе… — сказал Муамар. Может быть, это была игра света, может быть, просто ветер тронул складки одежды… Показалось, что Муамар с трудом вытолкнул из себя эти слова. — Я не могу просто так взять и прийти… Я не могу бросить их просто так… Потому что было сказано: «Поклонитесь Адаму!» И поклонились они…

— Кроме Иблиса… — тихо сказал Имран.

— Мое Зеркало осталось целым. С вами всегда были ветер, вода, огонь и земля. А со мной было только оно, Зеркало. И я взял все, что имею, только от него. И я могу брать только от него, вы же знаете Закон! А с вами были и ветер, и вода, и огонь, и земля… Повсюду. А со мной только Зеркало. Здесь.

— Мы знаем… — сказал тихо Имран, но Муамар не слышал его.

— Однажды я посмотрел на них и понял, что они такие же, как я. И не зря Он сказал: «Поклонитесь Адаму!», потому что они были так же одиноки, как и он сам. А мы не понимали его тогда… И только когда Он ушел, мы поняли, но было поздно. Мы так же одиноки, как и он, мы так же одиноки, как и все люди. И мы не люди.

— Мы знаем — сказал тихо Имран, но Муамар не слышал его.

— Вы знаете, сколько от Иблиса осталось в людях. Сколько в них этого не расколовшегося до конца камня. Вы же знаете… А я хочу знать, зачем они ищут его. Зачем они ищут Зеркало? Потому что я сам — как не расколовшийся камень, потому что я не такой, как они, я не такой, как вы… Я такой, как Зеркало. И мне очень хочется иметь свой огонь, свой ветер, свою воду и свою землю.. Я всегда вожу их сюда. И всегда буду водить. Здесь моя сила, здесь мое знание и где-то там, за нерасколотой твердью, моя земля, мой огонь, моя вода и мой воздух.

— Тысячи лет… — сказал, словно сам себе, Саммад.

— Тысячи лет, — подтвердил Имран, поняв, что имеет в виду темнолицый с глазами-углями.

— Оставьте их… — сказал Муамар. — Я создам Школу.

Снова наступила тишина. Совершенная тишина. Перестал звучать ручей, онемел костер, застыл воздух, затаилась земля.

Наконец зашелестела ткань. Имран достал из одежды нож. Длинный нож с хорошим, отточенным веками лезвием.

— Никогда бы не подумал, что придется поступать так…

Саммад кивнул.

Беззвездная ночь ничего не поняла.

62

Да, обнаружилось перед ними то, что они скрывали раньше.

Коран. Скот. 28(28)

В темноте кабины завозился Ягер. Он спал сзади, на сиденьях, которые обычно отводятся для отдыха водителя. Фрисснер, которому не спалось, прислушался. Ягер возился, шуршал неведомо откуда взявшимися бумагами, Артуру показалось, что это старые газеты. Хотя откуда они тут?