Зеркало Иблиса

– Если позволите, господин капитан, то думаю, он имел в виду ваш бинокль, – сказал из-за плеча Обст. – Ух очень на грудь вам указывал, а потом на глаза. Вот ведь обезьяна глухая…

Фрисснер едва удержался, чтобы не хлопнуть себя по лбу. Докатились!

В бинокль Артур разглядел только какие-то черточки, палочки и зелень.

– Тмесса?

Муамар кивнул и ушел за грузовик. Кинул на песок молитвенный коврик и забормотал что-то неразборчивое.

– Обст! Посты отменяются, сажайте за руль свежего шофера. Еще час езды, и мы достигнем оазиса.

– Слушаюсь!

Когда Фрисснер завел машину, передняя дверца вдруг открылась, и внутрь забрался Ягер. Штурмбаннфюрер был слегка бледен, но более ничто не выдавало того, что он был вчера пьянее вина.

– Штурмбаннфюрер, – сказал Ягер с ходу. – Я приношу свои извинения за мое недостойное поведение вчера днем. Впредь такого не повторится, обещаю вам. Нахожу ваши действия правильными, в кузове грузовика я быстро пришел в норму. Еще раз прошу прощения. И спасибо, что впустили меня обратно…

– Принято, – пробормотал Фрисснер. – Скажите только одно: где вы берете коньяк?

Ягер повернулся к Артуру и сказал, четко чеканя буквы:

– Там больше нет, штурмбаннфюрер. Коньяк кончился.

– Это многое объясняет.

«Фиат» чихнул и тронулся. Фрисснер понял, что ему неудержимо хочется спать.

– Хотите, я вас сменю, командир? – спросил с заднего сиденья Богер. – У меня уже не так болит, а управлять машиной днем я могу и одной рукой.

– Отдыхайте, вы мне еще пригодитесь…

– Ооо… – возле Богера завозился задремавший было Замке.

Макс быстро сориентировался и помог профессору подняться на сиденье.

– Как мне плохо… – Замке держался за голову и раскачивался. – Как плохо… Голова так болит… У нас нет кофе?

– Это самая веселая шутка, которую я слышал за все время этой пустынной гонки, – заявил Богер. – Потребовать кофе посреди песка, это сильно. Восхищаюсь вашим мужеством, профессор.

– Ооо… Как болит… Как болит…

Фрисснер упорно молчал. Теоретически в аптечке можно было найти какое-то болеутоляющее, но тратить его на загулявшего пьяницу, который мается с похмелья, Артур считал неправильным. Да и вряд ли поможет.

– Почему так дурно пахнет? – спросил Замке.

– А чего бы вы хотели? – поинтересовался Богер. – Вы думаете, что от вас фиалками пахло? Нет, дорогой профессор, теперь уж терпите.

– И бок болит, – плаксиво пожаловался Юлиус. – Что у меня с боком?

– Ушиблись, – пояснил Макс. – Когда с сиденья упали.

Богер не стал уточнять, что с сиденья на пол машины профессора скинул именно он. К чему расстраивать человека?

– Тошнит… Ооо… Меня тошнит… Артур… Остановите! Меня сейчас вырвет!

– Черта с два! – зло ответил Фрисснер. – Окно откройте и вперед. Я не стану останавливать экспедицию из-за двух… Одного алкоголика.

– Ооо… Моя голова! Тошнит! Ягер, зачем вы меня так напоили?! Тошнит…

Наконец он справился с окном и высунулся наружу, освобождая содержимое своего желудка Богер брезгливо поморщился.

– Интеллигенция, – отчеканил Ягер. – Совсем не умеет пить.

– Позвольте заметить, что напоили его именно вы, – сказал Фрисснер.

– Я его не заставлял, – невозмутимо парировал Людвиг.

К тому моменту, когда колонна подошла к Тмессе, Фрисснер все чаще засыпал за рулем, а профессору изрядно полегчало. В нем даже проснулся исследовательский инстинкт.

– Мне кажется, что мы прибыли вовремя. Ну, или почти вовремя, – профессор метался от окна к окну. – Посмотрите туда, где-то там должна быть площадь… И фонтан.

– Фонтан? – Спросил Ягер.

– Да, да, именно так!

– Что за бред, – сказал Макс Богер. – Кому в голову придет такая идиотская мысль – ставить фонтан посреди Африки? Эту идею нельзя назвать особенно экономичной.

– Естественно, только это религиозная традиция. Поймите, Макс, это бывает только раз в три года. Этот фонтан работает только семь дней, а потом вода уходит…

– Что значит – уходит? – спросил Ягер, оборачиваясь к профессору. – Вы хотите сказать, что уровень воды тут меняется?

– В этом-то все и дело. А…

– Дышите в сторону, – посоветовал Людвиг.

– Извините, – нисколько не смутился Замке. – Так вот, раз в три года водяные озера в скальном основании внезапно меняют свою наполненность… Понимаете?

– Не совсем.

– Ну, уровень грунтовых вод в этом регионе начинает повышаться… Что я говорю?! Надо проще. Воды поднимаются к поверхности, и единственный фонтан в этом оазисе вдруг начинает действовать. Понимаете?

– То есть вы хотите сказать, что фонтан действует сам по себе? И его никто не включает?

– Вы меня очень точно поняли… Ну, конечно, следует поправиться, я лично этого явления никогда не видел… Об этом говорится только в тех документах, к которым у меня был допуск. Так что я не могу быть абсолютно уверенным…

– Понятно, – сказал Ягер и отвернулся.

– Но сейчас у нас есть уникальная возможность! Господа, есть уникальная возможность все проверить. Именно сейчас та неделя… Правда, самый ее конец…

– Я вам напомню, профессор, что у нашей экспедиции несколько иные цели, – сказал Фрисснер.