Зеркало, или Снова Воланд

— На-ка вот, Виктор Модестович, сам прочитай, — передал он гостю бумагу. — Прямо какая-то чертовщина! Вот до чего докатились, это самое… как его… трупы уже стали из морга исчезать…

Лощенов прочитал документ и, вздохнув, покачал головой.

— Ну и что ты сам обо всем этом думаешь? Только начистоту.

Кудеяров снова присел, побегал пальцами по столу и, разгладив брови, произнес:

— Ты сам, Виктор Модестович, видишь, что очень необычные факты. От одной только этой таинственной буквы перед входом в музей у кого угодно крыша поедет. А все остальное? Орлову на партийном собрании высшую награду, словно в Кремле, вручили… Ты только подумай! И круг людей, кто за этим стоит, уже примерно определен. Но что интересно, это самое… как его… пытаемся их на пленку заснять, и ни черта не получается! То морда кошачья выходит, а то ворона какая-то проявляется… И больше ничего! Ты понимаешь! И на видеопленку пробовали запечатлеть, и тоже какая-то ерундовина: все остальное выходит, а этих как будто и не было! Не знаю уж что и подумать, — он понизил голос и заговорщически продолжал: — Ты знаешь, мне иногда кажется… Неудобно говорить-то даже тебе… Не дай бог такое в другом кабинете ляпнешь, сразу без партийного билета останешься… Но ведь само по себе ничего не случается. Какие-то силы, кто-то же за всем этим стоит, а? Как думаешь?

Генерал многозначительно взглянул на хозяина кабинета и так же приглушенно произнес:

— Согласен, что просто так ничего не случается. Как говорится, ни с того ни с сего кирпич на голову не упадет.

— И я точно такого же мнения…

Не успел хозяин кабинета закончить фразу, как что-то грохнулось на пол за спиной у Лощенова. Оба блюстителя порядка тут же вскочили с мест и с изумлением уставились на лежавший под ногами приличный кусок штукатурки, свалившийся с более чем трехметровой высоты. Наверху, на сверкающим белоснежной побелкой потолке, рядом с продолговатым светильником обнажилось свежее темное пятно. В следующий же момент взгляды начальников непроизвольно встретились. Причем генерал, было заметно, немного побелел, а Кудеяров, наоборот, налился пунцовой краской в лице.

— Это что, совпадение? — совладав с волнением, обескураженно выдавил главный милиционер.

— Тс-с! Тихо, подожди, — вдруг, поднеся палец к губам, насторожился Лощенов, — кажется, нас подслушивают.

Он кошачьим шагом подкрался к занавеске окна и резким движением отдернул ее в сторону. В открытой форточке сидела здоровенная черная птица и, наклоняя угольно-черную голову в стороны, хлопала блестящими глазами…

Вся краска моментально сбежала с лица ошарашенного хозяина кабинета.

Что же произошло дальше и чем закончилась встреча руководителей грозных организаций, нам доподлинно неизвестно. Все последующее их общение оказалось сокрытым вуалью строжайшей секретности, потому как через самое короткое время они оба уже находились в небольшой специальной комнатке, в которой не было никаких окон и даже мебели, кроме продолговатого обшарпанного стола, двух пар простеньких стульев да одинокой конусной лампы с блестящим отражателем, свешивающейся с потолка на гибком, регулируемом шнуре. Все поверхности этой с виду незамысловатой комнаты были выполнены из звукоизоляционного материала, так что любой незначительный шорох, громкий звук или даже душераздирающий вопль оказывались накрепко заперты внутри этого секретного помещения.

Пробыв в глухонемом кабинете еще где-то с тридцать-сорок минут, командиры вышли оттуда, пожелали на прощание друг другу удачи и, пожав крепко руки, разошлись.

Но оставим в покое полковника Кудеярова за своими нелегкими размышлениями и перенесемся в другую часть города, на широкий проспект, носящий имя вождя мирового пролетариата, который прямой и нарядной лентой пересекает город от Волги почти до самого железнодорожного вокзала. Замечательным у этой оживленной во всех отношениях магистрали является то, что по центральной части ее располагается пешеходная прогулочная зона с изумрудными газонами и густыми липами по краям, которая отделена от проезжих частей, бегущих справа и слева, красивым чугунным ограждением.

Солнце, перевалив зенит, неумолимо двигалось к горизонту, удлиняя капризные тени. Редкие пушистые облачка купались в небесном бассейне. Для этого времени года было еще довольно тепло. Черные фигурные стрелки на привокзальных часах со знаками зодиака на белом циферблате показывали пятнадцать часов пятьдесят две минуты.

Пухленький толстяк в помятой кепке, с физиономией, исключительно напоминавшей кота, и мальчишка пионер пересекли небольшой сквер и вышли на широкую улицу.

— Так, Аллигарио, что это у нас тут за авеню? — крутя головой по сторонам, спросил мальчишку толстячок.

Пионерчик деловито достал из кармана штанов небольшой бинокль и приставил его к глазам.

— На табличке написано «Проспект Ленина», Бегемот. Ну, а куда теперь направимся, дружище? До встречи с шефом еще времени предостаточно. Надо же чем-то себя занять.