Зеркало из прошлого

Он чувствовал себя неловко в ее обществе. Девушка ему очень нравилась, но это было непорядочно по отношению к Марине, тело которой еще даже не было предано земле. Он дал себе зарок: никаких отношений с Алисой, пока не пройдет по меньшей мере сорок дней после смерти Марины, а лучше несколько месяцев.

— Я оставила свою машину недалеко от твоего дома.

Вадим всю дорогу был погружен в мрачные размышления. Алиса, понимая его состояние, тоже молчала. Лишь подъехав к своему дому, Вадим спохватился:

— А где твоя машина?

— Недалеко отсюда, пройдусь пешком.

Алиса медлила, не спешила выходить из автомобиля. Вадим, понимая, что девушка ждет от него приглашения зайти к нему, молчал. Ему хотелось побыть одному. За последние несколько дней два очень близких для него человека покинули этот мир, и теперь ему было очень одиноко. Начиналась новая жизнь.

— У тебя все будет хорошо! — сказала Алиса, выбралась из автомобиля и, не оглядываясь, пошла прочь.

21

Утром следующего дня Вадиму позвонили из уголовного розыска и пригласили «на беседу». Круглолицый крепыш лет сорока, напоминающий солиста группы «Тик», назвался Сергеем Ивановичем и пояснил, что имеет поручение Черниговской прокуратуры, проводящей следствие по делу об убийстве в Качановке, допросить его.

— В вашей крови обнаружено значительное количество триметилксантина, то бишь кофеина. Да и свидетели, видевшие вас в ту ночь, говорили, что вы были в крайне возбужденном состоянии.

— В каком я мог быть состоянии, если пропала Марина и я опасался, что с ней могло случиться что-то плохое?

— Почему вы сразу были настроены на плохое, ведь Качановка — очень спокойное и безопасное место, и до этого случая там ничего подобного не происходило?

— В этом «безопасном» месте Марину убили, и, к вашему сведению, там уже было совершено убийство при схожих обстоятельствах, правда, очень давно — в 1897 году,  — негодуя, выпалил Вадим, и тут же по выражению лица Сергея Ивановича понял, что сказал лишнее.

— Откуда вам известно о том убийстве? — Оперативник напрягся, как охотничья, почуявшая дичь собака.

— Я интересовался историей этого имения, вроде экскурсовод об этом рассказывал,  — сказал Вадим первое, что пришло в голову.  — Или кто-то из экскурсантов. Точно не помню.

— Пожалуйста, обязательно вспомните и сообщите мне. Кстати, откуда вам известны обстоятельства убийства Голубевой? Разве вы знакомы с материалами следствия?

— Я неправильно выразился. Я лишь предполагаю, что эти два убийства могут иметь схожие обстоятельства.

— С временнóй разницей между ними более чем в сто лет? Что вы хотите этим сказать?

— Ничего конкретного, просто вспомнил.

— Вы можете рассказать о том убийстве более подробно?

— То, что слышал.  — Вадим сожалел, что проговорился. Он рассказал, что узнал от Алисы об убийстве Анны Ступачевской и о том, что убийцей следствие посчитало Арсения Бессмертного.

— Вы таким тоном это сказали, как будто сомневаетесь, что убийцей был этот Бессмертный.  — Сергей Иванович сделал в блокноте какие-то пометки.  — У него довольно редкая и запоминающаяся фамилия.

У Вадима внутри все сжалось: «Начнут копать и узнают, что это девичья фамилия моей матери».

— Я подозреваемый?

— У вас нет алиби на момент совершения убийства, поэтому вы входите в круг подозреваемых, хотя презумпцию невиновности никто не отменял.

— У вас есть еще вопросы?

— Не употребляли ли вы в тот день каких-нибудь медицинских препаратов? Свидетели отметили, что вы в ту ночь были словно не в себе.

— Наркотиками не балуюсь! Как еще может себя чувствовать человек, приехавший к любимой на день рождения и узнавший, что она убита?

— Вы любили Голубеву?

— Это мое личное дело! Да, у нас была любовная связь, какие-то чувства мы друг к другу питали.

— Спасибо, у меня вопросов больше нет. Подпишите протокол и можете идти.

Вадим, не читая — строчки скакали перед глазами, — размашисто расписался. Сергей Иванович, в свою очередь, подписал пропуск и напомнил:

— Вы находитесь под подпиской о невыезде, прошу об этом не забывать.

Выйдя на улицу, Вадим прокрутил в голове беседу со следователем и остался крайне недоволен собой.

Без сомнения, оперативник проверит все, что он говорил, найдет уголовное дело об убийстве Ступачевской, возможно, станет копать дальше и узнает, что девичья фамилия матери Вадима Бессмертная, а брат убийцы — ее предок. Понятно, это не преступление, но в глаза бросится странная связь между этими двумя трагическими событиями и их участниками. Вадиму вспомнилась лекция психолога Леры о «гене убийцы», который может при определенных условиях активизироваться. И ведь неспроста у него взяли кровь на анализ, а сейчас поинтересовались, не употреблял ли он каких-либо лекарств, подразумевая психотропы. Видимо, следователю из Чернигова он все же кажется наиболее подходящим кандидатом на роль убийцы.