Зеркало любви

– Я бы костьми легла, но тебя остановила. Тильда, любовь – это замечательно, но есть еще семья, род, дети, земли… то, что не объясняют вам, но что втолковывают нам даже в монастыре. Страсти поддаться можно. Но – в браке. И с законным мужем. Или последствия будут весьма печальны.

– А мы с тобой Ромео и Джульетту читали?

– Ну так они и умерли.

Спорить было сложно. Умерли, чего уж там. Народ пятый век рыдает…

– Никогда бы не подумала, – протянула Матильда. – Но средневековый прагматизм – это нечто стенодробительное.

– Сейчас как дам… больно.

– Эй, тело-то одно…

– А ты вредина.

– И ты не лучше.

Девушки рассмеялись и благополучно забыли и про Анжелику, и про разговор. Тем более Малене искренне стало интересно, что сказал покойник и кому.

Пришлось показывать фильм.

* * *

Элинор Ардонская порхала по замку словно бабочка.

Она перелетала от дома Домбрийских к королевскому дворцу, потом к портному и опять во дворец!

Боги, благословите Марию-Элену Домбрийскую!

Какой же Астон умничка! Какой он замечательный и сообразительный, как он сразу понял, что надо поддерживать герцогессу, а не вдовствующую герцогиню, и как все замечательно получилось! Просто восхитительно!

Теперь она одна из дам королевы, дочери – фрейлины, и ждут их блистательные перспективы, только успевай женихов перебирать. А уж после свадьбы герцогессы с братом короля…

А ведь Мария-Элена внятно объяснила, что берет Ардонских под свое покровительство! И маркиз Торнейский от этого слова не откажется, даже если станет регентом!

Перспективы завораживали.

Да настолько, что Лорену графиня Элинор даже не заметила. А когда поняла, кто стоит в коридоре, просто сделала реверанс и хотела пройти дальше. Остановил ее свистящий шепот:

– Рас-с-с-свлекаеш-ш-ш-ш-шьс-с-с-ся?

Так могла бы шипеть гадина. Опасная, смертельно ядовитая – и атакующая.

Но за своих детей любая женщина самой страшной гадине голову отвинтит и скажет: оно так само получилось. Даже совестью не угрызнется. Так что графиня Элинор прищурилась.

– У вас ко мне дело, ваша светлость?

– Думаешь, самые умные? Да?

Примерно так Элинор и думала. Что и озвучила:

– Если мы в милости у короля, а вам бы лучше при дворе лет пять не появляться…

Лорена побледнела, потом покраснела…

– Что, полагаешь, тебе все это так просто с рук сойдет? Да? И тебе, и твоим выб…кам, и этой малолетней б…?!

Графиня по-простонародному уперла руки в бока. Оскорблять ее дочерей? Да и за Марию-Элену она бы сейчас шкуру спустила, хоть с Восьмилапого. На сувениры бы разделала.

– По себе судишь? Сама продавалась с малолетства, так думаешь, все такие же?

– Я-то герцогиня…

– Вдовствующая. И отправишься ты во вдовий дом в Донэре и доживать там будешь или в монастырь, к дочке-потаскушке! Там тебе и самое место! И язык придержи, чай, не на конюшне с любовником!

– Убью!

Лорена взвизгнула гарпией и бросилась вперед, желая выдрать у графини пару-тройку клоков волос. Не получилось. Перехватил вовремя появившийся Дорак Сетон.

– Извольте успокоиться, ваша светлость.

Лорена выдохнула и обмякла в сильных мужских руках.

– Дорак… проводи меня, мне дурно.

Даму вежливо сгрузили в ближайшее кресло.

– Простите, ваша светлость. Моя невеста такого не одобрит.

– Не… вес… та?!

Последняя соломинка от души ломанула спину верблюда.

– Да, невеста. Ровена, компаньонка ее светлости.

Лорена закрыла глаза.

Ненадолго, на пару минут. А потом открыла их, уже совершенно спокойная.

Не бесилась, не кричала, просто смотрела.

– Значит, так?

Ответом ей стали решительные взгляды.

Да, так, и еще раз так, и вообще…

Лорена медленно встала из кресла и удалилась. Дорак и графиня Элинор переглянулись.

– Ядовитая гадина опасна. Как бы не цапнула, – изрекла графиня.

– Вот и скажите об этом ее светлости.

– Скажу…

Ах, если бы сказала. Хотя и Малена могла не принять это близко к сердцу. Но Дорак решил, что все сказано, а графиня просто забегалась и замоталась. И забыла.

Малена так ничего и не узнала. А Лорена…

Лорена готовила месть.

А время неумолимо шло к свадьбе. Даже – двум.

Матильда Домашкина

Платье было шикарным. И девушка в нем – тоже была очаровательна, куда там голливудским феям! Они-то киношные, а тут все в реальной жизни.

– Ты красавица, дочка, – искренне сказала София Асатиани, когда ее увидела.

Сейчас видели только Матильда и Малена. Они крутились перед зеркалом, они улыбались друг другу и были счастливы.

Белое платье, фата как символ невинности, венок из флердоранжа… все очень простое, гладкий белый атлас, чуть-чуть кружева, никаких безумно пышных юбок, просто, скромно, безумно элегантно.

Завтра Давид заберет ее из дома тети Вари. А откуда еще?

Не от родителей мужа ведь? И не из своей квартиры, это уж вовсе неправильно. Значит – тетя Варя. Та была тихо счастлива, узнав о свадьбе, и, конечно, согласилась. Пусть девочка у нее переночует, а уж она присмотрит.

Огорчало девушек только одно. Они так и не придумали, как начать разговор о зеркалах, а надо бы. Уже давно надо. Но…