Зеркало любви

Достать оружие?

Сложно, но возможно. Она смогла.

Подменить одно на другое?

Тоже возможно, не просто ж так она ехала вместе с этой дурочкой. И… дальше – на авось. Но вдруг получится?

Анжелика так и не поняла, но, пока она собиралась, принимала душ и прочее, Женя прошлась по всему, чего касалась в ее квартире, тряпкой с ацетоном. Отпечатков пальцев не останется, а там…

Отомстить Женя хотела. А вот погибать за компанию с богатой дурехой не собиралась. Уже готово место, где можно пересидеть, они с друзьями идут в турпоход на месяц, в автономку, давно ее звали, вот и пойдет. Прогуляется по лесам, а там видно будет.

Так что едет она на дачу к другу, а оттуда они и двинутся.

С этими мыслями Женя и выехала из города на трассу.

* * *

Судьба решила иначе.

Говорят, разбить зеркало – семь лет удачи не видать. Сама-то Женя ничего не била, но есть ли разница?

Самому сделать – или другого науськать?

Иногда судьба решает подождать. Иногда – отсыпает все и сразу.

Трасса диктует свои законы, надо держать скорость не меньше восьмидесяти километров, особенно если она однополосная… но и тогда тебя обгонят. Дураки всегда найдутся.

Всего лишь часом раньше по трассе прошел груженный гравием «КамАЗ». Сколько там высыпалась? Горсть?

А больше и не надо было.

Черный джип принялся обгонять девушку по встречке, Женя невольно подалась к обочине, идиотов много, а эта махина заденет – и поминай, как звали, дорога-то на насыпи…

Всего лишь один камешек вылетел из-под колес джипа. Но впечатался он слишком удачно – в лобовое стекло. В самую его середину.

Оно треснуло, пошло солнышком, словно разбитое зеркало, Женя невольно дернулась, руль проскользнул в судорожно сжатых пальцах… и этого оказалось достаточно.

Машина вылетела под откос.

Несколько раз перевернулась, обо что-то ударилась – и осталась стоять на крыше. Женя безвольно обвисла на ремнях безопасности.

Стареньких, откуда хорошие в «жигуленке»-«шестерке»?

Они и не уберегли.

Девушка умерла по дороге в больницу от многочисленных внутренних повреждений, так и не приходя в сознание.

* * *

Давид держал на руках тело жены и не мог поверить в происходящее. Она ведь не мертва?

Правда, она жива?

Правда ведь?

Жива?

– Пустите, я врач!

Кто-то рявкнул, кто-то коснулся руки Малены – и в следующий миг Давиду закатили такую оплеуху, что он чуть жену не уронил.

– Положи ее, баран!

Давид замотал головой, отказываясь отдавать девушку, но в следующий миг получил еще одну оплеуху.

– Пусти ее! Она живая! Смотреть надо!!!

И только тогда онемевшие пальцы чуть поддались, позволили положить белую фигурку прямо на мостовую, в золотистые и разноцветные звездочки, монетки, конфетти…

Смутно знакомый мужчина уверенно коснулся шеи. Пощупал пульс…

– Жива. Сейчас посмотрим, куда пуля попала. И «Скорую», что ли, вызови?

Давид кивнул, вытаскивая из кармана сотовый телефон.

Живая.

Это – самое главное, остальное уже вторично.

Живая…

* * *

Врач потянул вниз лиф платья, потом чертых- нулся…

– Там сзади застежка на шее. – Тетя Варя пробилась к своей девочке и теперь опустилась рядом на разноцветные узорные камни мостовой, хрустя суставами, возраст-то не тот… – Дайте помогу…

Ловкие пальцы повернули голову девушки, расстегнули несколько пуговичек, и лиф, наконец, поддался крепким рукам.

И ничего там страшного не было.

Ни раны, ни крови – ничего. Немножко крови все же было, но так, царапины. Мелкие, совсем неважные. Пуля угодила аккурат в зеркало, треснули, рассыпались осколки, а металл выдержал, разве что вмялся, и странным образом выгравированная фигурка лани стала еще живее…

– Во-от, – довольно протянул доктор. – Сюда эта сучка и попала. И кровь отсюда, осколки кожу поранили, в рубашке родилась ваша девушка, не иначе.

– Но…

Пальцы ловко вытащили зеркало, протянули тете Варе:

– Поберегите. Раз уж оно ей дорого…

Давид протянул руку раньше:

– Дайте сюда.

Доктор кивнул, без спора передавая зеркало. Или уже – оправу? Давид сунул ее во внутренний карман пиджака.

– «Скорая» уже едет. И полиция – тоже. Что с ней?

– Жива. Может, ушиб будет. Синяк – точно. Видишь, пуля аккурат в зеркало угодила, удар был нехилый, это уж точно, может, и сердце на секунду остановилось.

Давид скрипнул зубами.

– Но…

– Думаю, она в шоке. Но в больницу лучше съездить. Рентген, все дела, сам понимаешь.

– Понимаю.

– А с этой… что? – напомнила тетя Варя.

Давид оглянулся.

Анжелика сидела на мостовой и ревела в три ручья, уверяя, что она не хотела, это должна быть краска, только краска…

Смотрели на нее с откровенной брезгливостью. А под глазом у красотки наливался синевой здоровенный бланш. Кажется, еще и ногами попинали, ну и поделом.

– Чего ты добиться хотела? – спросил Эдуард Давидович, тыкая Анжелику носком начищенного до блеска ботинка. – А?

Анжелика разревелась еще сильнее. София Рустамовна взяла мужа под локоть.

– Оставь ее, дорогой. Надо же, какая мерзость оказалась!

– Я… я… я просто хотела… почему – ОНА?!

И сколько же возмущения было в этом крике. Негодование обиженной жадности, ребенку куколку не дали! А ничего, что кукла живая и у нее свое мнение есть?

Это как раз неважно. Это – мелочи.

– Где пострадавшая?