Зеркало Лукреции Борджиа

– Извини… – глухо пробормотала Аглая Васильевна, – мне сообщили уже после похорон, когда я сама позвонила, мучаясь неизвестностью. От шока я заболела, а потом, через несколько недель, написала твоему отцу, что хотела бы помочь воспитывать малышку, ведь лучше же, если с ребенком будет родной человек… Твой отец так не считал. Он ответил мне – очень быстро и коротко. Мол, он в состоянии обеспечить своему ребенку самый лучший уход, у него нет недостатка в квалифицированном персонале, и он не собирается доверять своего ребенка постороннему, совершенно неизвестному человеку.

Людмила будто воочию увидела лицо отца, когда он писал эти строчки, – твердое и холодное. Хотя, возможно, и писал он не сам, секретарю продиктовал, чтобы более официально вышло.

– Только сейчас мне пришла в голову мысль – как это отец женился на девушке из обычной семьи? – заговорила Людмила. – Со мной и с братом было по-другому…

– Твоя мать была очень красива, должно быть, этим все объясняется, – ответила Аглая Васильевна, – а что касается обычной семьи… Видишь ли, мы не совсем обычная семья. Наша фамилия – Колодины – образовалась в свое время из итальянской фамилии Коллоди. Наш предок Андреа Коллоди во время Великой французской революции жил во Франции. Ему с семьей пришлось бежать, чтобы не попасть на гильотину. Тогда в Россию перебралось множество французов – и аристократов, и простых людей. Кто-то сделал на русской службе блестящую карьеру – в Одессе, например, до сих пор вспоминают французов де Рибаса и Ришелье, которые очень много сделали для города…

– Это в честь первого назвали Дерибасовскую улицу? – догадалась Людмила.

– Совершенно верно. – Аглая Васильевна улыбнулась. – Другие эмигранты устроились к русским дворянам гувернерами или учителями, как тот француз, который водил Евгения Онегина гулять в Летний сад. А наш предок поступил на военную службу, воевал с Наполеоном, вышел в отставку в чине капитана и стал небогатым тверским помещиком. Когда Наполеона окончательно свергли и отправили на остров Святой Елены, многие французы вернулись на родину, но наш прапрадед возвращаться не захотел: он женился на дочери соседа-помещика, обзавелся детьми и вскоре окончательно обрусел. Вот так и появилась в России семья небогатых помещиков Колодиных…

Людмила слушала Аглаю Васильевну, как будто учительницу на уроке истории. У нее никак не укладывалось в голове, что речь идет о людях, которые жили на свете – женились, воевали, спасались от войны и от болезней. Более того, о людях, которые имеют к ней, Людмиле, какое-то отношение. Аглая Васильевна говорила уверенно и спокойно, она-то не сомневалась, что так все и было.

– Откуда вы знаете? – не выдержала Людмила. – Вы говорите о таких далеких временах, а как будто видели все сами…

– Это история нашей семьи, – ответила Аглая, ничуть не смутившись, – ее передавали из поколения в поколение. Каждый человек должен знать о своих корнях. Вот смотри… – Она открыла первую страницу альбома, там на снимке женщина удивительной красоты сидела в кресле, держа на коленях ребенка.

– Это твоя прабабка с дочерью, – сказала Аглая, мягко проводя пальцами по снимку, – ты тоже на нее похожа…

Тонкий овал лица, резко очерченные скулы, большие глаза, длинная шея, особенно заметная из-за высоко поднятых волос. Младенец на коленях матери строго и серьезно смотрел в объектив.

– Прадед погиб в Гражданскую войну, их с бабушкой сослали сюда… – снова заговорила Аглая, – мы с твоей мамой сводные сестры, от разных отцов. С первым мужем бабушка не успела зарегистрироваться, он утонул на лесосплаве. А потом она дала Лиде свою фамилию, чтобы мы с ней считались родными…

Людмила почувствовала вдруг ужасную усталость. Тяжелый перелет, холод, да еще встреча с теткой. Она просто не в состоянии вместить в себя сведения о стольких родственниках. Да и зачем? Они все давно умерли, она никогда их не узнает…

– Послушай, девочка, послушай, это очень важно… – Аглая Васильевна мягко, но решительно тронула ее за плечо, – вижу, что ты устала, но потерпи еще немножко.

Людмиле стало стыдно. Человек к ней со всей душой – привела к себе, обогрела, чаем напоила, а она не может даже выслушать, хотя бы из простой благодарности.

– Ты права, невозможно знать точно, что произошло в твоей семье в шестнадцатом веке, слишком много прошло времени, – продолжала Аглая Васильевна, – но существует легенда, что семья Коллоди – это побочная ветвь знаменитой семьи Борджиа. Ты ведь знаешь, кто они такие?

– Ну… – неуверенно ответила Людмила. – Лукреция Борджиа, она убивала своих любовников…

– Да… – Аглая скрыла улыбку, – прямо скажем, маловато… Судьба у нее была очень сложной, она была несвободна в своих поступках и решениях, ею руководили отец и брат. Много раз выдавали замуж, не спрашивая согласия, первый раз выдали в тринадцать лет. Ну, тогда это было в порядке вещей, Джульетте, как ты помнишь, было четырнадцать, Шекспир прямо пишет…

«Не помню», – подумала Людмила, но ничего не сказала.

– Известно, что была Лукреция очень красива: светлые волосы, удивительные зеленые глаза.