Зеркало Миров

— Вот и хорошо. Так о чём именно ты хотела поговорить?

— Вот, — она передала мне планшет с технической документацией и результатами нескольких опытов — в проекте «Хронос» появились первые положительные сдвиги. Прототип излучателя ещё очень громоздкий, и требует непомерно много энергии, надёжность тоже сильно хромает, но, исследователи воодушевлены и говорят что просто нужно время.

— Это очень хорошие новости. Какого коэффициента искажения они смогли добиться на прототипе?

— Юрий Степанович говорил, около одного к семи десятым.

— Хм. Значит, внутри поля вместо ста секунд проходит семьдесят. Весьма недурно, на первом же рабочем экземпляре выжали тридцатипроцентную эффективность. Я бы даже сказал, это замечательные новости. — лицо девушки невольно приобрело скептические нотки, а я усмехнулся — Юри, главное, что технология вообще заработала, а надёжность, энергопотребление, и эффективность, дело наживное. Когда эта технология будет доведена до ума, возможная сфера её применения огромна. От некоторых глобальных вопросов, до бытового уровня.

— В быту, ты хочешь сказать о замене классических холодильников?

— Именно Юри. Сколько продуктов сейчас просто выбрасывается из-за того что они испортились из-за времени своего существования, в каждом доме, в каждом магазине, на каждом производстве, это огромное количество ресурсов уходящих впустую.

— «Зная тебя, это воодушевление вызвано скорее тем фактом, что благодаря хранению в поле хроностазиса, продукты всегда будут свежими, и горячие блюда не нужно будет разогревать.» — прозвучал язвительный комментарий от Алексис. После её слов я не смог сдержать немного удручённого выражения лица, а Юрико сдержанно, но чистосердечно усмехнулась, прикрыв нижнюю часть лица планшетом.

— Ну, не буду отрицать. — я признал своё поражение, улыбнувшись одной стороной рта.

— «К тому-же, появление подобной технологии обрушит устоявшиеся законы пищевой промышленности. Ведь благодаря стазису, почти полностью отпадёт необходимость в консервантах.»

— И как тебе известно Алексис, это тоже одна из наших целей. Потому что нынешний пищепром, не несёт людям ничего кроме вреда. — затем я снова обратил взор на свою помощницу — Что-то ещё, Юри?

— Нет, пока это всё.

— Хорошо, тогда передай Быстрицкому и его ребятам, что они молодцы. Да и надо к ним в ближайшее время наведаться.

— Хорошо передам. Тогда, я пойду, ещё много дел требуют внимания.

— Удачи тебе.

— Спасибо.

Утро следующего дня. Пригород Самары.

Фёдор по жизни был крайне скептичной личностью, а после того, как в возрасте четырнадцати лет он «по собственному недосмотру» попал под колёса личного автомобиля одного из чиновников и потерял возможность к самостоятельному передвижению, его скептицизм преодолел всякие разумные рамки. Но, несмотря на возникшие сложности, он продолжал хорошо учиться, ему всегда нравилась техника и связанные с ней науки, когда он узнавал о появлении каких-то новых разработок, он старался узнать о них как можно больше информации. И именно этим объяснялось его категоричное неверие по отношению ко всяческой информации о «Нексусе», ведь информации о большинстве их разработок, было невозможно найти. Когда он впервые услышал о «Панацее», в его душе и правда, начал теплиться огонёк надежды, но скептик в нём всё-же одержал верх, само его название, панацея, лекарство от всех болезней, наверное, чего-то ещё более пафосного просто придумать не смогли. Сначала он решил переждать, а позже, когда не смог найти никакой информации ни о технологиях, ни об использованных лицензиях, вообще никакой информации кроме слухов, новостных роликов, и заявлений руководства «Нексуса», он решил, что всё это грандиозный обман, как и большая часть информации о самом «Нексусе».

В тот раз, когда в их дом впервые пришла миловидная девушка и, представившись вербовщиком Терранской академии, предложила Фёдору в этот вуз, он отказался, ведь у него не было ни капли доверия к людям связанным с «Нексусом». Правда, через несколько дней его посетила мысль: «А что бы я собственно потерял, если-бы согласился?». Но вопреки этой мысли, он отказал и тогда, когда представитель академии пришёл во второй раз, и в третий.