Зеркало Миров

— Да, штука тоже невероятно перспективная, но стоит в одном ряду вместе с твоим авторским проектом по квантовым перемещениям. — я хотел уточнить, что именно он имеет в виду, но не успел, гул резко усилился, появился ещё одни непонятный звук, похожий на нечто среднее между стуком и бульканьем, а затем стенд отключился, и цифры на весах стали прежними — Ну вот, видишь, снова отключился. И причину этого мы пока так и не выяснили. Да и больше сотни граммов, независимо от изначального веса и объёма, сбросить тоже ещё не получалось, при просто огромном потреблении энергии.

— Тут важнее другое. Также как и со стазисным полем, главное, сам прецедент, что это возможно, что это работает, а эффективность, дело наживное.

— Тоже верно.

Андрей.

В феврале двадцать шестого года, может случайно, а может и вполне намеренно, было сделано первое, почти официальное политическое заявление, которое противопоставляло меня нынешнему президенту нашего государства. Это была фотография сделанная Майей без моего ведома. На этом снимке, были запечатлены я, и Клара. Я держал дочку сидящей на своей правой руке, и мы оба смотрели в окно на заснеженный Терранский парк. При этом большую часть внимания людей, привлекли очень густые и длинные, пепельно-серые волосы моей дочери, уже доходящие ей до поясницы. По сути, в самом снимке никакой подоплёки, тем более политической, совершенно не было. Но, у президента Навина никогда не было семьи, и он был открытым сторонником группы людей, которая призывала не жениться и не рожать, а жить для себя, до самого конца. И именно этим, почти семейным фото, размещённым в СМИ с тёплой, первой половиной комментария и язвительным замечанием в сторону президента во второй, Майя начала нашу с ним политическую конфронтацию. И с тех самых пор, небольшие политические стычки начали происходить регулярно, а после того, как во второй половине две тысячи двадцать восьмого года я объявил о своём намерении баллотироваться на пост президента на следующих выборах, эта конфронтация стала ещё сильнее и жёстче.

Лето две тысячи двадцать седьмого года. Калининград.

День выдался не жарким, но достаточно тёплым, настроение портил лишь холодный ветер, дующий со стороны Балтики. В небольшом ресторане, который правильнее было бы назвать крупным кафе, было тихо и спокойно, в это время дня обычно было мало посетителей. Это было небольшое заведение с не очень большим оборотом посетителей, в нём трудились три повара, включая самого шефа, и четыре официанта. Хозяин ресторана, бывший по совместительству ещё и шеф-поваром, был на кухне и вместе с одним из поваров подготавливал на вечер некоторые продукты. В этот момент на кухню практически влетел один из официантов, он был новеньким, работал первую неделю.

— Шеф, беда! — он говорил не так уж громко, но волнения в его голосе было не занимать.

— Что там случилось?

— Солдаты пришли. — лицо шефа сразу изменилось, в последние пару лет дебоши устраиваемые солдатами в увольнительных участились настолько, что люди снова начинали относиться к армии как в конце девяностых.

— Сколько их? — не смотря на попытку сохранить свой голос спокойным, в глазах шефа читалось опасение, он бросил своё занятие и подошёл к раковине, чтобы помыть руки. После чего они вдвоём выглянули в зал, и, шеф вздохнул с облегчением — Слушай, не пугай меня так больше.

— А разве что-то не так?

— Конечно не так. — шеф указал на группу солдат, спокойно изучающих меню и обменивающихся весёлыми репликами — Посмотри на их лацканы. Видишь у большинства из них небольшой значок?

— Да. — протяжно сказал официант, пристально вглядываясь — А он что-то значит?

— Тёмный ты. Большая часть из них терранцы. Уж не знаю, как их академия выбила разрешение носить свои значки даже на военной форме, но по ним их легко узнать.

— Ну, а разве то, что они терранцы, что-то меняет? — после этого вопроса, лицо шефа сделалось явно недовольным.

— Очень многое. Терранцы которые служат на нашей базе, заходят сюда достаточно часто, и они никогда не буянят, и даже когда пьют что-то крепкое, не напиваются. Да и другие в их присутствии гораздо смирнее, потому что знают, если что, терранец в стороне не останется, а связываться с ними в рукопашной, себе дороже. И вообще, они одни из тех немногих, кто продолжает вести себя так, как и должны служивые люди. Поговаривают даже, что в тех частях, в которые попадают терранцы, они искореняют дедовщину.

— Вы так говорите, как будто ваше уважение идёт, куда-то дальше этих ребят.

— И ты не ошибаешься. Моё уважение идёт к тем, кто создал эту академию и причастен к воспитанию этих ребят. И на следующих выборах я буду голосовать за одного из них.