Зеркало миров

— Можешь врать даже себе, — Мирна в ответ хитро подмигнула, — только мне не получится, братик. Я тебя чувствую, забыл? Тебя и маму — всегда. Так вот, эта акробатка с факелами, она напоминает тебе Лейтис. Ты показывал нам друзей на снимках, точнее… Помнишь те, с прошлого сентября? Их делал маг в поместье Морэев. Когда ты указывал на Лейтис — эмоции очень похожи.

Харелт набрал в грудь воздуха, чтобы дать сестрёнке решительную отповедь, но тут неожиданно вмешалась Иннес. Девушка сняла очки, глаза за ними сейчас вместо привычно-карих были изумрудно-зелёными. И негромко сказала:

— Вы ещё встретитесь. И эта встреча определит не только твою судьбу.

— Повезло тебе, Харелт. Такие точные и ясные узлы даже у прошедших полное обучение Ведающих редкость.

— И что в этом такого? — пожал плечами Харелт. — Ладно, прогноз делает сильный ясновидец — всё равно любое будущее лишь вероятность. Вам, кстати, должны были преподавать теорию магии.

— Это не ясновидение. Это вообще не магия, — глаза Иннес вернули нормальный цвет, но очки она пока обратно не надела, из-за чего близоруко смотрела как бы сквозь парня. — И вы зря отмахиваетесь от слов своей сестры. Узел — это то, что обязательно свершится. Изменить можно лишь дороги, какими к нему приходишь и куда уходишь.

Завязавшуюся дискуссию Мирна прекратила, всё равно было понятно, что брат им не поверит. Но преданность Иннес подруге Харелт оценил: девушка прекрасно понимала, что её будущее зависит в первую очередь от мнения главы семьи и наследника, однако не побоялась спорить, защищая слова Мирны. И потому, когда отец вызвал его к себе, парень собрался посоветовать учить девушек вместе.

Едва Харелт вошёл в кабинет, сразу стало понятно, что разговор сегодня пойдёт о другом: отец не сидел, как обычно, за бумагами, а вышагивал между камином и окном. Лицо было каменным, а глаза горели лихорадочным блеском. Едва сын закрыл за собой дверь, Малколм спросил:

— Ты помнишь казнь виновных в смерти Доналта?

Харелт кивнул, вот это в память врезалось очень хорошо. По рассказу Оуэна банду нашли быстро, предполагаемый заказчик покончил с собой… Глава столичной стражи не поверил, что всё дело в заурядной ссоре — оскорблённый на одном из светских приёмов барон решил таким образом отомстить. Тайное следствие шло почти год, после чего по столице покатился вал арестов. В контрабанде «слёз лотоса» для золотой молодёжи оказался замешан даже сын тогдашнего вице-канцлера. Доналта же убили, потому что он случайно увидел в доме одного из знакомых тайник и мог догадаться, что именно храниться в стеклянных искрящихся флаконах. Всех виновных вешали как обычных преступников, невзирая на сословие и знатность. Крайняя верёвка осталась пустой. Мага, который в ночь убийства держал «завесу молчания» над схваткой и доводил до готовности зелье из присланных заготовок, кто-то предупредил — и колдун успел бежать.

— Один из столичных покровителей грешников в Ригулди выторговал себе петлю вместо костра. Указал, где скрывается делавший «ошейники воли» маг… Тот самый маг! — отец наконец-то взял в себя в руки и сел в кресло у рабочего стола, жестом показав сыну занять второе у окна. — Трудность в том, что маг прячется в княжестве Суолахти, а у нас с ними отношения натянутые. Отказать в открытую правящий там тинг ярлов не посмеет, это означает войну. За «ошейники воли» соседи раздавят их даже без нашей помощи. Но вот позволить магу скрыться, едва приедет посол и потребует выдачи преступника — легко. Потому в город Куолио, где прячется виновный, отправляется команда инквизиторов.

Харелт кивнул: Церковь и император старались не афишировать, но подобные случаи уже бывали. Когда совершившего преступление и по мирским, и по церковным законам не могли захватить и вывезти из другой страны, в дело вступали убийцы из Сберегающих. А прикрывал их тайный посланник императора — на тот случай, если инквизиторов заметят или поймают, он придавал делу официальный статус. Если же всё складывалось удачно, «тень» до самого возвращения домой оставался мелким торговцем, слугой или писарем в имперском торговом караване или посольстве.