Зеркало миров

Лейтис согласилось сразу, снова заставив магистра мысленно вздохнуть — сущий ребёнок. Причём вздохнуть дважды: первый раз, когда даже не поинтересовалась какой стихии он маг, а второй когда не вдумываясь повторила слова ученичества. Больше заинтересовавшись вспыхнувшими на запястьях и тут же исчезнувшими голубыми браслетами, чем текстом клятвы. Древней, когда ученик считался почти собственностью учителя. И потому в нынешние времена получившей оговорку, что старший — лишь наставник. Но никак не хозяин. Не то чтобы Ислуин собирался пользоваться, но и возвращать ошибку не собирался — вдруг пригодиться?

Рано утром пришёл посыльный от Змея. И наказав девочке за пределы гостиницы "ни ногой", магистр отправился на переговоры. Район "ночной отец" выбрал не самый трущобный, но любителей разжиться подходящими вещичками и здесь хватало с избытком — в этом Ислуин убедился уже через пять минут, окружённый тремя громилами. "Курточка у тебя как раз размера моего, господин хороший…" — договорить мужик не успел, поперхнувшись ножом. А вылетевший из ножен меч просвистел короткую дугу, после которой оба подельника упали рядом. Сам же магистр аккуратно обтёр кровь и, подмигнув какому-то наблюдавшему из подворотни мальчишке, спокойно двинулся дальше. Не встречая больше на своём пути до нужного дома ни одного местного обитателя, лишь чувствуя провожающие чужака настороженные взоры из подворотен.

Место встречи выглядело как потрёпанный временем двухэтажный дом, такой же облупившийся и давно не видевший ремонта, как и все остальные на здешних улицах. И тем сильнее был контраст изнутри: отделка и убранство жилища внезапно разбогатевшего торгаша среднего пошиба. Образ такого же нувориша-лавочника выбрал себе и хозяин кабинета, куда лакей проводил Ислуина. Крикливый алый камзол с тяжёлыми серебряными пуговицами, толщиной с большой палец серебряная цепь на шее… и сеточка морщин да красные пятна на полноватом мясистом лице, выдающие неумеренную привычку расслабляться спиртным. Грим был настолько совершенен, что будь Ислуин человеком, не увидел бы ничего, даже с его зрением огрехи были еле заметны. Жестом отослав слугу, Змей кивнул гостю на стул с противоположной стороны массивного полированного стола и приглашающе разлил в два стоящих кубка вино из пыльной пузатой бутылки.

— Прежде чем начнём. С вас компенсация за трёх олухов на моей дороге.

— Компенсация? Это были не мои люди, — делано удивился хозяин.

— Контролировали дорогу ваши. Так что платить тоже вам.

— Хорошо, — как-то легко согласился Змей, — этого хватит? — толкнул он пригоршню монет в сторону собеседника.

— Много. Своё беспокойство я оцениваю настолько и не семином больше, — Ислуин выбрал три серебряных и толкнул остальное обратно. — Так чем же обязан вниманием столь уважаемого человека?

— Ваша…

— Ученица, — магистр заметил, как еле заметно вздрогнул уголок рта Змея. Слишком менялась теперь стратегия разговора, до этого наверняка выверенная и рассчитанная от первого слова до последнего жеста.

— Хорошо, ученица. Вместе с кошельком она взяла одну мою вещь, за доставку которой я заплатил немалые деньги.

— В кошельке ничего не было. Готов свидетельствовать, что отдал его ровно с тем содержимым, что и до утери.

- Но Годфри…

— Солгал. Он специально спровоцировал кражу, чтобы списать на неё пропажу. Если хотите, могу выяснить у него сам, куда делась ваша вещь, — ни в словах магистра, ни в лице, казалось, не было ничего угрожающего. Но от того, как была сказана последняя фраза бывалого душегуба, нередко пытавшего врагов и должников самолично, прошиб ледяной пот. А он-то смеялся над подручным, когда Кастет с дрожащими руками пересказывал ночную встречу.

— Не надо. Думаю, свои вопросы мы уладим сами.

— Договорились, — Ислуин встал, вежливо поклонился, и перед тем как уйти добавил. — Я буду в здешних краях ещё несколько дней. Если понадобится помощь — обращайтесь, — и вышел. А хозяин кабинета, едва убедившись, что гость покинул его прибежище, достал из ящика стола бутылку коньяка и жадно приложился к горлышку, не утруждая себя бокалом. Чего с тех пор, как стал одним из повелителей ночного города, не позволял себе никогда.