Зеркало миров

Покидали таможню Ислуин и Лейтис под гробовое молчание… если не считать завываний главного худуди. Который то пытался привести в чувство пьяного в зюзю мага и кричал, что сгноит негодяя, который не защитил любимого начальника, в тюрьме, то начинал причитать, жалуясь верховному богу Таджу на несправедливость судьбы, и проклинал ночных демонов — только эти злобные твари могли так жестоко проклясть несчастного. Когда пограничный пост остался позади, Лейтис попросила объяснений, она почувствовала заклинание, но разобраться не смогла. Магистр рассказывал весело, с удовольствием, на ходу рисуя в воздухе картинки-пояснения. А под конец злорадно добавил: "Исчезнет только когда толстяк исправиться. Вот только мужчины к этому моменту волновать его уже не будут".

Кроме хорошего настроения и подорожных невезучий худуди-баши сделал ещё один подарок — целую стопку бланков "на все случаи жизни", а также слепки печатей. Магистр был доволен, это куда быстрее и проще, чем изготавливать подделки "с нуля". А в том, что путешествовать в нынешнем статусе нельзя, они убедились в первой же деревне. В мире Ислуина к иностранцам в Южном союзе относились пусть и настороженно, зато без неприязни — для поданных падишаха любой чужак был не человеком, а что-то вроде родственника ночных демонов. С таким разговаривали, с ним торговали. Но едва повернётся спиной, тут же принимались творить знаки, отгоняющие зло. И это возле торгового тракта с Империей — а что будет в глубины страны?

До первого более-менее значительного города пришлось добираться несколько дней — продавать лошадей или ослов чужакам отказались: падишах ввёл новый указ, согласно которому такая покупка теперь регистрировалась у местного судьи-кади. Потому связываться с иностранцами боялись. Зато недалеко от городских стен удачно расположился крупный караван-сарай, где можно заняться документами. Гостиница стояла на перекрёстке нескольких дорог, потому, не смотря на зимнее затишье, народу всё равно было много. Гам, крики торговцев, слуг, рабов, лай собак, рёв ишаков и верблюдов. В магическом эфире — такой же кавардак, трутся друг о друга, сталкиваются и отскакивают заклинания от насекомых и воров в стенах и заборе, амулеты торговцев, обереги на тюках с товаром и метки хозяев на ошейниках невольников. Добавить беспорядок от расположенного рядом базарчика, где путникам предлагают любой товар от старого халата и свежего изюма до женщины на ночь… В здешнем хаосе можно заниматься чем угодно, от вызова тёмных демонов до заговора против падишаха — никто не обратит внимания. Конечно шпиков и доносчиков в таких местах тоже через одного, но в комнаты никто не полезет — по законам Шахрисабза заплативший за номер имеет право зарубить даже хозяина караван-сарая, сунься тот без спроса. А скрыть свои занятия от разных наушников и подглядчиков умений и опыта у магистра хватит, не впервой.

Новую личность Ислуин выбирал себе долго и придирчиво, нужен статус, который дозволяет открыто носить оружие. Но такой, чтобы его проверяли не слишком тщательно. К тому же требовалось соответствовать не только обликом, но и манерами — а обычаи центральных провинций отличались от знакомых магистру изрядно. Да и с внешностью возникла неожиданная заминка: если цвет кожи и черты лица подправить было несложно, то чёрная краска на волосы ложиться не захотела — горящий внутри каждого эльфа огонь Жизни пропитывать организм чужеродными составами отказывался. Сменить же пигмент "естественным" путём магистру оказалось не под силу. Голову пришлось брить, а такая причёска оставляла единственный вариант — второй сын купца или, как их здесь называли, савдогара. Живёт его "семья" в предгорьях Рудного хребта, потому все несуразицы легко списать на "дурное влияние диких горцев". Облик торговца удачно подсказал и повод для путешествия к океанскому побережью: юношу отправили набираться опыта и заодно поискать новых торговых клиентов и партнёров. Ведь согласно местным обычаям вести предварительные переговоры главе семьи или старшему сыну — несолидно.