Зеркало моды

В 1922 году Филлис вышла замуж за виконта де Жанзе и уехала в Нормандию, Она раздражала друзей-англичан тем, что называла Францию «mon pays» – родной страной. Переехав в Париж, она устроилась в дом мод Пату и сменила колоритный стиль одежды времен учебы в школе искусств на их невероятно элегантные костюмы, став, как говорили, самой красиво одетой женщиной Франции. Особенно изящно она выглядела в прямых коротких юбках и джемперах с удлиненной талией. Она первой стала носить чепчики, напоминавшие детские, надевая их на коротко стриженную, аккуратную головку и закрепляя под подбородком бархатным шнурком. У Филлис был высоченный подъем стопы, так что она носила туфли на невероятно высоком каблуке, из красной кожи и с ремешком, перехватывающим лодыжку на манер браслета: в похожей обуви щеголяла другая известная модница Гэрриет. Правда, женщина с лицом-лодочкой не могла серьезно относиться к одежде. Она ушла из дома Пату, бросила мужа и уехала из Франции; единственное, что осталось при ней, когда она вернулась в Англию, – это французский вкус.

Когда Филлис в юности училась в Школе изящных искусств Слейда, она подавала надежды как рисовальщица и могла бы, пожалуй, стать второй Гвен Джон. Однако она довольствовалась тем, чтобы просто превратить в произведение искусства свою жизнь, а у себя в Лондоне, в жилище, обставленном в стиле регентства, она бесконечно предавалась развлечениям. Читала книги XVIII и XIX веков о путешествиях или сидела, укутавшись в шаль, под фиговым деревом в своем садике и писала длинные подробные письма друзьям за границу, вышивала какой-нибудь необыкновенный персидский узор. Филлис дружила с людьми из самых разных кругов общества и всегда находила время для них, как и для своих возлюбленных.

Филлис де Жанзе была постоянно в кого-то влюблена, и ее окружала толпа пылких воздыхателей. Она жила ради своих возлюбленных и благодаря им. В любое время дня и ночи она тепло их принимала: усаживалась на пол, скрестив ноги, и пока они угощались яйцами вкрутую, устрицами и фуа-гра, запивая все это бургундским, своим очаровательным голосом рассказывала им занимательные истории, порой довольно неприличные. Филлис могла отпустить ядовитую шутку, а когда злилась, становилась сущей мегерой.

Годы шли, и интересы Филлис расширялись, делались все многообразнее, так что на заботу о своем стиле у нее оставалось все меньше времени, хотя она всегда с тщательностью знатока подбирала одежду, хоть на вещевом развале, хоть в «Вулворте». Филлис удивительным образом не замечала ничего убогого или посредственного. Благодаря стилю 20-х годов ее облик сделался более «варварским», более «художественным»: она носила цыганские юбки и черные блузы, волосы, словно лианы, ниспадали на ее сильную шею. Когда Филлис ходила за покупками в «Фортнум энд Мейсон» со своей служанкой, компаньонкой и подругой, причем обе щеголяли в одинаковых шляпах, и пекинесом, с которым она обращалась как с членом семьи, казалось, будто она – мифологическая героиня, переодетая богиня, сверхъестественное существо.

Если бы Филлис де Жанзе безвременно не сразила неизвестная болезнь, она, без сомнения, стала бы второй леди Эстер Стэнхоуп. Ведь Филлис была страстной путешественницей и добиралась, не боясь лишений, до самых удивительных уголков мира. На лето она отправлялась на Гаити, а в Аравии даже влюбилась в пашу.

Хотя друзья Филлис де Жанзе скорбели о ней и сожалели, что она не дожила до среднего возраста и не смогла продолжить свои занятия (а нет никаких сомнений, что она смогла бы справиться с любыми переменами в жизни и приспособиться к ним), утешало их то, что она жила полной жизнью. Она занималась самореализацией, и в этом состоял смысл ее существования. Она не стремилась оставить после себя некие произведения: ее даром эпохе была она сама. Филлис де Жанзе – свое собственное совершенное творение. Не являясь публичными, широко известными фигурами, такие люди, как она, имеют огромное влияние на преданных им друзей и последователей, и посеянные ими редкие семена неожиданно прорастают, превращаясь в пышные цветы, обогащая мир на благо потомкам.

Многие годы в лондонской театральной среде особое место занимала леди Джульет Дафф. Она страстно любила театр, и среди ее друзей были самые разнообразные звезды большой и маленькой величины, знаменитые и не очень. Все они охотно отвечали на дружбу леди Джульет. Многие успешные драматурги, мало знающие об образе мыслей настоящей аристократии, но при этом пытающиеся воссоздать в своих произведениях «высший свет», говорят, что их герцогини или знатные дамы «честно говоря, списаны с Джульет».