Зеркало Правды. История первая

Лонгкард Лионкур придавал этому помещению особую, почти ритуальную важность. Это место несло печать столкновений его замыслов, надежд и горького крушения планов. Работа его мыслей требовала молчания, а неоформленные идеи были очень пугливы. Этот кабинет был привилегированным пространством для существования, местом тишины, величия или позора, там, где вопросы, от которых Лонгкард не мог уклониться, не находили ответа, потому что превосходили все его возможности. Лионкур крайне редко бывал дома, все свое время он проводил именно здесь, в комнате, чем-то напоминавшей эволюционировавшую кунсткамеру, где знания ради развлечения превратились в профессиональную деятельность.

Ника приоткрыла дверь, осторожно заглядывая в кабинет. Здесь было светло. Бесперебойная подача электричества осуществлялась за счет резервных генераторов. Кабинет казался огромным, разделенный полупрозрачными стеклянными стенами на несколько индивидуальных частей, в которых ректор Института Милосердия проводил многочисленные исследования и эксперименты. В этих стенах сама Ника всегда чувствовала себя подопытной обезьяной.

— Лонгкард? Это я…

До того, как лиричный баритон приятной волной коснулся ушей Ники, у нее было мгновение, чтобы подумать и избежать неприятных ассоциаций — просто покинув кабинет. Но девушка глубоко вздохнула и сделала шаг вперед.

— О! Ты пришла! — донеслось из-за полупрозрачной перегородки, по которой стекала черная масленичная жидкость. — У меня тут совершенно случайно детонировал земляной вермис. За стенкой что-то упало и разбилось. — Вот дьявол… дорогая, располагайся, я сейчас… восемнадцатый, прибери здесь.

Мимо ног агента Верис проехал маленький РДК — гусеничный помощник с гибким телескопическим глазом.

— Я вот что думаю, — хитро начала Ника, — если ты занят, я могу заглянуть к тебе в другой раз.

— Не придумывай отговорок, — сказал появившийся из-за перегородки Лонгкард, — я свободен для тебя в любое время дня и ночи.

Девушка посмотрела на давнего приятеля и подумала, что не зря волновалась перед визитом. Реаниматор Лионкур предстал в образе оторванного от практики гелертера после первого самостоятельного опыта: когда-то белоснежный халат пестрил разноцветным крапом внутренностей земляного вермиса, а на правом остроносом ботинке моргали его отважные желтые глазенки.

— Как вермис мог взорваться? — брезгливо сморщив нос, поинтересовалась Ника.

— Предполагаю, что во всем виновата аммиачная селитра, которую он съел сегодня на завтрак, — задумчиво ответил Лонгкард, стягивая с рук резиновые перчатки.

Из-за патологических процессов перенесенных в детстве ректор Института Милосердия выглядел высокорослым и худым. За непропорционально длинные ноги с юных лет его называли «кузнечиком» — и это, кажется, реаниматора совсем не обижало. У Лонгкарда были вьющиеся седые волосы, крючковатый нос с опущенным кончиком и тонкие губы. Несмотря на то, что из-за нарушений пигментации глаза Лионкура имели аспидно-черную склеру, этот хищный взгляд превосходила широкая белозубая улыбка, делающая облик ее обладателя приветливым и дружелюбным. Определить по лицу или голосу Лионкура количество прожитых им лет было крайне сложно, так же, как практически невозможно узнать возраст воды, в упавшей во время дождя капле. Кому-то реаниматор казался многомудрым стариком, кому-то диким юнцом. Нику же этот вопрос никогда не интересовал.

Агент Верис помахала рукой и сказала:

— Привет…

— Привет, привет. Давай раздевайся, не будем терять времени, — произнес реаниматор.

— Что прям так… сразу? А поговорить?

— В процессе и поговорим, — воодушевленно ответил тот, скинув испачканный внутренностями халат на пол.

Подъехавший РДК очистил ботинки от останков вермиса, любовно отполировал обувь хозяина и потащил грязный халат в прачечную.

— Спасибо, восемнадцатый, — поблагодарил Лонгкард.

Он внимательно посмотрел на стоящую перед ним девушку и признался:

— Я рад тебя видеть, Ника.

Агент Верис вжала голову в плечи и тихо спросила:

— Может, тогда обойдемся без осмотра?

— Без него никак. Я очень долго не видел свою самую любимую пациентку.

— Так, значит я для тебя только пациентка?

Лионкур сделался серьезным.

— Не только, — сказал он.

— Тогда просто спроси, как я себя чувствую.

Лонгкард улыбнулся, присел на край стола и как-то растерянно поинтересовался:

— И как ты себя чувствуешь?

Агент Верис пихнула руки в карманы куртки, пожала плечами.

— Теперь намного лучше…

Реаниматор резко опустил голову, посмотрел на лежавшую рядом медицинскую карту и спросил:

— А почему тебя перевили в другой отдел?

— Что Кирран тебе и об этом сказал? Вот трепач!

— Мак-Кирран? Нет. Я не видел и не слышал его больше недели. Он частенько пропускает практику ради работы. Я слышал, на тебя напал домовой?

Ника удивленно нахмурила брови и спросила:

— Об этом уже ходят слухи?

— Твой телефон. Ты не сразу его вчера отключила, — пояснил Лонгкард. — И судя по тому, как ты кричала, яркость твоего эмоционального фона восстановлена.

Ника кивнула.

— Более чем. Но если не Кирран, то кто тебе растрепал про мою новую должность?