Зеркало смерти, или Венецианская мозаика

Она пошла в знакомый магазин за церковью Сан-Джорджо, что возле моста Академии, — хотела украсить чем-нибудь стенку над кроватью. И там, в глубине магазина, за оружием, бюстами и абажурами она увидела икону Богородицы. Святая Дева держала в руках пылающее сердце. Ее лицо было спокойно, а на фоне лазурного плаща бился алый сгусток. Леонора тотчас купила икону, отнесла домой и повесила на стену. Прекрасно. Тогда она поняла.

Мое сердце тоже горит.

Всего один поцелуй, и с тех пор он ни разу не позвонил ей, месяц не давал о себе знать. В полицейском управлении она, как и раньше, каждый раз говорила с новым офицером, но ей хотелось увидеть Алессандро, взглянуть на него хоть разок. Леонора никогда не читала Данте, но помнила пару его строк: «Амур, веселием сиявший небывалым, вкусить пылавшее мое ей сердце дал».[55] Другая Беатриче, тезка возлюбленной Данте, сказала: «Я бы съела его сердце на рыночной площади!»[56] Чувства Леоноры находились где-то посредине — между Данте и Шекспиром. Великие поэты писали именно о ней: она съела пылающее сердце, и теперь оно горело в ее груди. Безмятежность Святой Девы ее не устраивала — ей нужен был Алессандро. После Стивена ей казалось, что сердце ее остыло и стало холодным, как стеклянное сердечко Коррадино.

Но нет, даже четырехсотлетнее сердце, которое я ношу, расплавится, стоит положить его в огонь.

И он пришел в ее законченный дом. В ту же субботу, вечером, из задумчивости ее вывел незнакомый звук. Она догадалась, что это дверной звонок, открыла дверь и увидела Алессандро. Он с улыбкой подал ей разрешение на работу, разрешение на проживание и бутылку вальполичеллы. Он ни словом не обмолвился о причине своего долгого отсутствия, а сразу перешел к делу:

— Не поужинать ли нам? Я знаю, где тебе понравится.

От потрясения Леонора еле дышала. Она порадовалась, что, по крайней мере, одета прилично, в белое вязаное платье, и решила так сразу не сдаваться.

— У очередного кузена или кузины? — поинтересовалась она, вскинув бровь.

— Ты угадала, — рассмеялся он.

Леонора осторожно взглянула на него. Он помахал бланками разрешений, словно белым флагом.

Они шли по узкому проулку к траттории. Их руки соприкасались, и, прежде чем Леонора привыкла и расслабилась, он вдруг крепко обхватил ее ладонь теплыми пальцами. С детства, когда ее брали за руку — сначала мать, а потом Стивен, — Леонора чувствовала себя неловко и старалась осторожно высвободить руку. Сейчас впервые она позволила этому почти незнакомому человеку держать себя за руку и не испытывала стеснения. Она отняла ее, только когда они вошли в тратторию и стали протискиваться между посетителями.

Владелец поприветствовал Алессандро как давно потерянного любимого брата.

— Николо, мой кузен, — тихонько представил его Алессандро.

Леонора ощутила на щеках поцелуи — не воздушные, как принято у англичан, безобидные и неинтересные, а самые настоящие. Николо был примерно одного возраста с Алессандро, но вдвое шире. Он подвел их к лучшему столику с видом на тускло освещенную пьяццу Сан-Барнаба. В этот момент показалась полная луна.

«Как ярок лунный свет… В такую ночь…»[57]Нет, я не должна забегать вперед. Пусть все идет своим чередом.

Они уселись за стол, застеленный скатертью в красную клетку. Николо появился с двумя меню, двумя бокалами и бутылкой вина. Он поставил бутылку перед Алессандро, подмигнул, хлопнул по плечу и удалился.

Леонора открыла меню, и ей вдруг стало неловко. Прежде они так непринужденно болтали, что повисшее молчание обеспокоило ее. Она вглядывалась в итальянские слова, стараясь успокоиться. Наконец нашла два знакомых.

— Минестроне и лазанью.

— Нет, — покачал головой Алессандро.

— Что?! — возмутилась Леонора.

— Такую ерунду едят только туристы. Ты здесь живешь. Тебе нужно заказать вот это.

Он так быстро перечислил на венето названия блюд, что даже ее натренированный слух не разобрал их.

— Полента с телячьей печенкой и ризотто д'оро, — повторил он. — И то и другое очень вкусно. Это венецианские блюда. Тебе понравится ризотто, оно готовится с шафраном. Это блюдо для gran signori.[58] — И спросил шепотом, словно задавая интимный медицинский вопрос: — Ты не вегетарианка?

Леонора замотала головой.

— Слава богу. Все англичане вегетарианцы. Николо!

Кузен Алессандро вырос словно из-под земли и принял заказ, прежде чем Леонора успела возразить. Она откинулась на спинку стула и, чтобы убить время, принялась жевать хлебную палочку. Обычно она злилась, когда Стивен не считался с ее выбором: он был уверен, что, в отличие от нее, прекрасно разбирается в кулинарии. Почему же сейчас она не рассердилась?

Потому, дурочка, что с Венецией тебя знакомит венецианец. Тебя угощают как свою, ты ведь этого хотела.