Зеркало сновидений

Недолго думая? Лучше бы ты всё-таки хоть немного подумал, Бенни!

…И вместе с ним поспешил на выручку своей возлюбленной. Солнце уже садилось, и надежды успеть до заката почти не оставалось.

Всё ясно. Итак, что мы имеем на этот раз? Готический триллер с осквернённой церковью и нечистью, которая ночью выходит на охоту. После недавнего разговора с Гипносом всё это смотрится особенно обнадёживающе. Молодой влюблённый очертя голову бросается навстречу опасности, рискуя жизнью (добро бы своей, так ещё ведь и моей в придачу!) ради дамы сердца. Остаётся лишь один вопрос: что этой самой даме сердца понадобилось в самом опасном месте города в столь неподобающий для прогулок час?

Тот, кто снится — не знает. Более того, не знает, очевидно, и сам Вениамин.

Я механически ощупываю свой наряд, чтобы понять, чем располагаю в этом приключении. Очевидно, священник Джереми полагается только на тяжёлый крест, висящий на груди. Да, арбалет с серебряными стрелами остался в другой реальности. В кармане ещё обнаруживается небольшая фляжка с чеканными узорами: но если учитывать мою нынешнюю роль, там, скорее всего, не коньяк (как мне хотелось бы), а святая вода.

Решив извлечь из фляжки хоть какой-то прок, я поворачиваю её к себе обратной, отполированной стороной и подношу к лицу. На металле проступает моё отражение.

Что ж, могло быть и хуже. Свои черты я вижу плохо: и зеркало попалось не из лучших, и мягкая широкополая шляпа бросает тень на лицо. Однако ничего страшного, кроме совершенно не идущей мне бородки, я не замечаю. Я — обыкновенный священник, изнурённый соблюдением поста и прочих обетов, зато приобщившийся к высшим истинам.

Спасибо и на том, Бенни.

Экипаж останавливается, и на бледном лице Вениамина проступает некое подобие жизни. Он бросает несколько монет в подставленную ладонь извозчика и соскакивает на землю. За ним следую и я.

Тяжёлые ворота Гримроуд-парка открыты перед нами, словно объятия радушного хозяина. Однако лично я совсем не спешу упасть в эти объятия, которые сулят удар острым кинжалом. И кованые шпили над воротами лишь усиливают это ощущение. Их недобрый блеск хорошо виден даже в меркнущем свете… Странно, старые чугунные ворота не должны так блестеть. Разве что эти шпили были недавно заточены…

Подойдя ближе, я с удивлением вижу, что их острия не только заточены, но и покрыты серебром. Серебряные накладки украшают и створки ворот: особенно много их рядом с петлями для замка. Новое, блестящее серебро. Его много, и все эти украшения наверняка стоили немалых денег. Но у властей не возникло даже тени мысли о том, чтобы сэкономить на серебре для ворот, а у горожан — о том, чтобы отпилить кусочек-другой на хозяйство. В обоих случаях вышло бы себе дороже.

— Послушайте, Вениамин, — говорю я, — наверное, не стоит нам двоим идти в парк сразу. Уже темнеет…

И, неожиданно для меня самого, фразу заканчивает тот, кто снится:

— …И вам лучше подождать здесь. Если с Элеонор всё в порядке, я приведу её в целости и сохранности. Если же нет… вы всё равно ничем не сможете помочь ни ей, ни мне.

Вот здорово! Чей это сон, в конце-то концов? Я уже было смирился с ролью второго плана, а тут мне придётся разыгрывать охотника на вампиров в одиночку? Тем не менее, времени на пустые сетования не остаётся. К тому же, единственный, кому я мог бы пожаловаться — это Гипнос, а он, похоже, на меня в обиде.

Чёрно-серебряные ворота остаются за спиной — а вместе с ними и все звуки вечернего города. Остаётся только скрип гравия под ногами. Теперь, когда ветви деревьев сомкнулись над моей головой, кажется, что солнце уже давно село. Я иду, не решаясь даже посмотреть по сторонам, и не отвожу глаз от дорожки, которая через каждые десять шагов разделяется то надвое, то натрое. Интересно, как я в этом лабиринте собираюсь найти Элеонор? Чтобы обойти этот лес, нужен не один час — и это если не сходить с дорожек. А внутренний голос подсказывал мне, что неосторожная невеста моего друга гуляла не по дорожкам…

Но тут же я вспоминаю, что события в этом мире зависит не от законов логики, а от воображения Вениамина. Написанный им сценарий вряд ли позволит мне бродить по лесу до ночи; кого-нибудь я да встречу…

Слева от меня раздаётся шорох. Похоже на шаги. Только не на человеческие.

Сразу же — рефлекторные движения того, кто снится: рука — к кресту на груди, взгляд — влево. Лично я бы не стал делать ни того, ни другого; но роль нужно играть до конца. Я успеваю заметить лишь длинную приземистую тень, змеёй мелькнувшую между деревьев. Не двигаясь с места, я вслушиваюсь в тишину…

Имеющий уши — да услышит. Из сумрака доносится глухое рычание.

Вот теперь тот, кто снится, может говорить всё, что угодно: из двух дорожек, лежащих передо мной, я выберу ту, что ведёт направо. Чтобы в одиночку бросать вызов нечисти Гримроуд-парка, мне не хватило бы даже пресловутого арбалета с серебряными стрелами. И чем позже мне придётся столкнуться с ней, тем лучше…

Я иду навстречу, всё ускоряя шаг. Тут же — новая развилка.

На этот раз рычание доносится справа. Выбор напрашивается сам собой.