Зеркало треснуло

— Миссис Бантри вспомнила это как раз в ту минуту, когда Элла Зилински перешла через дорогу и проходила мимо ее садика.

— Доброе утро, мисс Зилински, — дружески окликнула ее миссис Бантри.

Элла вздрогнула и остановилась так резко, что миссис Бантри была удивлена еще больше.

— Доброе утро, — сказала Элла и быстро добавила:

— Я вышла позвонить. У нас в доме телефон почему-то не работает.

Удивление миссис Бантри продолжало расти. Почему Элла Зилински так спешит объяснить свои действия?

— О, какая неприятность, — сказала она.

— В следующий раз, когда вам понадобится звонить, заходите прямо ко мне, не стесняйтесь.

— О, большое спасибо, я вам очень благодарна. Элла громко чихнула.

— У вас сенная лихорадка, — немедленно определила миссис Бантри.

— Принимайте слабый раствор соды.

— Вы правы. Я уже пользуюсь одним очень хорошим патентованным средством в ингаляторе. Все равно спасибо.

Она снова чихнула и торопливо удалилась.

Миссис Бантри посмотрела ей вслед. Затем, довольная, она взглянула на свой сад Нигде не было видно ни одного сорняка.

— Не хочется, конечно, прослыть слишком любопытной старухой, — смущенно пробормотала она, — но все-таки…

Мгновение миссис Бантри колебалась, но затем поддалась искушению. Она будет любопытной старухой, и все тут! Она вошла в дом, подошла к телефону, сняла трубку и набрала номер. Ей ответил молодой мужской голос с легкий американским акцентом:

— Госсингтон-холл.

— Здравствуйте, это миссис Бантри из Ист-Лоджа.

— Доброе утро, миссис Бантри. Это Хейли Престон. Мы встречались с вами в день праздника, помните? Чем могу быть полезен?

— Я думала, что, может быть, я могу быть вам чем-нибудь полезна, раз уж ваш телефон не в порядке…

— Наш телефон не в порядке? — удивленно перебил ее Хейли.

— С чего это вы взяли? Он прекрасно работает, вы сами можете в этом убедиться.

— Я, наверное, ошиблась, — сказала миссис Бантри.

— Извините, пожалуйста.

Она положила трубку, подождала немного, затем набрала новый номер.

— Джейн? Это Долли.

— Да, Долли. Что-нибудь случилось?

— Ну, знаете, довольно странная вещь. Секретарша из Госсингтон-холла звонила сегодня из телефона-автомата у дороги. Когда я с ней поздоровалась, она, не дожидаясь никаких вопросов с моей стороны, сказала, что телефон в Госсингтон-холле испорчен. Но я позвонила туда и оказалось, он и не думал портиться…

— Она замолчала, ожидая ответа своей подруги.

— Коне-ечно, — задумчиво протянула мисс Марпл, — это интересно.

— Почему она так сделала, как вы думаете?

— Очевидно, не хотела, чтобы ее подслушали…

— Вот именно.

— Для этого у нее могло быть множество причин.

— Да, вы правы.

— Интересно, — повторила мисс Марпл.

2

Дональд Макнейл встретил Дэрмота Крэддока очень любезно. Это был рыжеволосый молодой человек, очень любивший поболтать.

— Ну, как идут дела? — весело спросил он.

— Нет ли уже каких-нибудь новостей для печати?

— Пока еще нет. Может быть, позднее.

— Уклончивы как всегда. Все вы, сыщики, одинаковы. Скрытны, как устрицы. Я, однако, вижу, что вы еще не знаете, кого обвинить в убийстве.

— Пока что я пришел к вам, — усмехнулся Дэрмот Крэддок.

— На что это вы намекаете, хотел бы я знать. Вы что, в самом деле полагаете, что я хотел убить Марину Грегг, но по ошибке отравил Хесю Бедкок, или что я с самого начала намеревался убить именно Хесю Бедкок?

— Ну, до этого дело еще не дошло.

— Нет, нет, подождите, давайте разберемся. Я был там в тот вечер. У меня были возможности, но был ли у меня мотив? Вот что вы хотите знать — каков же мой мотив?

— Успокойтесь, я вас ни в чем не подозреваю.

— Вы меня утешили.

— Я просто хотел узнать, что вы видели в тот вечер.

— Я уже все рассказывал местной полиции. Вообще, это очень унизительно для журналиста — почти ничего не знать! Ведь я был на месте преступления. Убийство совершилось практически на моих глазах. Я просто должен был узнать, кто сделал это, но я до сих пор ничего не знаю. Стыдно сознаться, но я понял, что что-то произошло, только тогда, когда увидел, как эта несчастная женщина полулежит в кресле, хватая ртом воздух. Конечно, я был очевидцем происшествия, написал сенсационный отчет в своей газете. Но все-таки я чувствую какое-то унижение от того, что не знаю больше. А мне следовало бы знать больше. И не уверяйте меня, что яд предназначался Хесе Бедкок. Она была милой женщиной, немного болтливой, правда, но ведь за это не убивают — если, конечно, она не выдавала чьих-то секретов. Но я не думаю, что кому-нибудь пришла бы мысль доверить Хесе Бедкок секрет. Она была не из тех, кого интересуют чужие тайны. Она всегда говорила только о себе.

— Так, кажется, считают все, кто ее знал, — согласился Крэддок.

— Перейдем теперь к знаменитой Марине Грегг. Уверен, что для ее убийства имеется достаточно мотивов Зависть, ревность, разного рода любовные истории. Но кто мог пойти на это убийство? Кто-то, у кого не все дома! Вот вам мое личное ценное мнение. Вы этого хотели?

— Не только. Насколько я знаю, вы поднимались по лестнице примерно в одно время с викарием и мэром?

— Совершенно верно, но только не в первый раз. Я был там и немного раньше.

— Я не знал этого.